Самый честный робот

Саломатов Андрей Васильевич

– Тогда накажи самых злобных. Тех, которые посылают вас на казнь.

– Не могу. Я добрый колдун. Вот и вас впустил из-за своей доброты. Был бы злой, превратил бы вас в пауков, и дело с концом, а я могу делать только добрые дела.

– Тогда сделай доброе дело, – попросил Алеша, – дай переодеться во что-нибудь сухое.

– Не могу, – развел руками тимиук. – Все, что у меня есть – на мне. Выжми одежду и садись вон в тот угол на солому.

Мрачное жилище тимиукского колдуна напоминало средневековую алхимическую лабораторию. На многочисленных полках

поблескивали разнообразные стеклянные и глиняные сосуды, грубо сработанные приборы и непонятные инструменты. Почти все стены были увешаны пучками высушенных трав и кореньев. Да и сам хозяин при колеблющемся свете горящего фитиля выглядел мрачно и зловеще.

– Ну, если ты такой добрый, может, разведешь в очаге огонь? – подал из угла голос мимикр, который тоже порядком продрог.

– Не могу, – еще печальнее ответил колдун. – У меня нет дров.

– Что ни спроси, ничего ты не можешь, – разочарованно сказал Фуго. – А еще колдуном называешься.

– Так я же добрый. Позавчера, например, птицу поймал и отпустил. А сосед мой, злой колдун, целыми днями зверей в пауков превращает, а пауков в зверей. Злобу свою тешит. Это он, пока я спал, дождь накликал.

– Так останови его. Разгони тучи, – сказал Алеша.

– Зачем? Сам пройдет.

– Ну ладно, давайте хотя бы ромбодабами побалуемся, – сказал мимикр, вылезая из своего угла.

Они с Алешей принялись уплетать сочные плоды, когда с потолка на стол упало первое насекомое.

– Так, значит, вас здесь целый лес, колдунов? – спросил Цицерон, оглядывая потолок.

– Нет, только двое. К нему идут, когда хотят наслать болезнь или другое несчастье. А ко мне – посоветоваться.

В этот момент с потолка упало еще несколько насекомых, а затем они посыпались так, будто кто-то специально их вытряхивал изо всех щелей.

– Ой, сколько их! – закричал Алеша, уворачиваясь от живого дождя. Они с мимикром побросали недоеденные ромбодабы и заметались по дому в поисках безопасного места. – Цицерон, помоги! – вопил Алеша.

– Здесь поможет только хороший веник, – сказал Цицерон. На четвереньках он пополз к стене за пучком травы, но пол под ним так прогнулся и заскрипел, что робот сразу вернулся на место.

– Вот видишь, я не могу, – сказал он, – развалю избушку. Возьмите пару веников и выметите их.

– Ты заразился от тимиука этой болезнью – «не могу», – пропыхтел мимикр, пытаясь найти место, где бы было поменьше насекомых.

– Во время дождя у нас всегда так, – спокойно сообщил колдун. – Они прячутся здесь от ливня. А помочь вам я тоже ничем не могу. Я не убиваю живых существ.

– Понятно, программа не та, – сказал Цицерон. – Товарищ по несчастью. А некоторые этого не понимают и даже пользуются нашим миролюбием. – Цицерон кивнул в сторону мимикра.

– Насчет ваших «не могу» – это мы уже поняли. – Фуго сорвал со стены пучок попышнее и принялся им орудовать.

– Это хорошо, что ты не злой колдун, – снова подал голос робот, – А то бы превратил всех пауков и сороконожек в зверей, и нам на головы посыпались бы зеленые медведи и священные

трубираны.

– Да, повезло вам, – согласился тимиук.

Следующие полчаса Алеша с Фуго смахивали насекомых с потолка и стен и выметали их в открытую дверь на улицу. При этом хозяин дома сидел на лавке, подперев голову кулаком, наблюдал за происходящим и тихонько бормотал:

– Бедные насекомые. Все-то их обижают. Ничего, они сейчас снова заберутся на крышу и вернутся назад.

– Да? – вскричал мимикр и в сердцах бросил веник. – Алеша, надо мотать из этого паучьего гнезда. Я не собираюсь весь вечер и всю ночь гонять одних и тех же пауков. Здесь все равно нельзя будет спать.

– Мотайте, мотайте, – закивал головой тимиук. – Это лучший выход из положения.

– Куда же мы пойдем? – спросил Алеша. Сразу за порогом начиналась вода, из которой, словно колонны, торчали толстые стволы деревьев. Дождь немного поутих, но выходить было рано: поверхность лесного моря пузырилась от частых крупных капель. – Мы же не знаем дороги, зайдем в болото и утонем.

– По мне, так лучше утонуть, чем быть съеденным этими тварями, – сказал мимикр и снова взялся за веник.

– Ступай, – хозяин дома указал на дверь. – Тебя никто не держит.

– Добрый ты, – съязвил Фуго.

– Я предупреждал, – не почувствовав сарказма, ответил тимиук.

Ближе к ночи нашествие насекомых все же прекратилось. Алеша с мимикром поделились с хозяином дома ромбодабами, и тот, расчувствовавшись, зачерпнул из бочки моченых ягод.

– Видишь, Алеша, как совместный ужин сближает совершенно разных людей? – уплетая ягоды, расфилософствовался Фуго. – Даже доброго тимиука он может сделать еще добрее.

После этих слов колдун набрал еще миску угощения, поставил на стол, а затем посмотрел на Цицерона.

– А ты, наверное, железом питаешься, железный человек? – спросил он.

Алеша чуть не подавился от смеха и, проглотив кусок ромбодаба, ответил за робота:

– Гаечными ключами.

– Он шутит, – сказал Цицерон. – Я питаюсь электричеством.

– Это вкусно? – поинтересовался хозяин дома.

– Очень. Хочешь попробовать?

– А оно, это тричество, бегает или растет? – осторожно поинтересовался тимиук.

– Бегает, – ответил Цицерон. – И очень быстро. По проводам. Вон Алеша знает, что это такое. Не раз пробовал.

– Пробовать не советую, очень больно кусается, – сказал Алеша.

– Хищник, что ли? – спросил хозяин дома.

– Никто не знает, – ответил Алеша. – Это долго объяснять. Пусть лучше Цицерон дорасскажет свою историю. Расскажи, Цицерончик.

– Да, давай, загибай дальше, – сонным голосом проговорил Фуго. Насытившись, он сполз с лавки и удобно устроился в углу на соломе. – Только не очень громко, я подремать хочу.

В плошке уютно потрескивал огонь. Алеша устроился на соломе рядом с мимикром, а хозяин дома улегся на лавке, положив себе под голову большой пахучий веник. Дождавшись, когда все разместились и приготовились слушать, Цицерон продолжил прерванный рассказ: