Самый чувственный год
Шрифт:
– Говорит парень, который всегда следовал каждому правилу.
– С тех пор я изменился.
– Я вижу.
И я позволяю взгляду скользнуть по нему. И не волнует, что я пожираю его глазами. Я хочу поглотить его. Хочу, чтобы он горел так же, как я. Чтобы мое присутствие пробудило к жизни ту его часть, которой наслаждались женщины из Интернета. Я заставляю себя снова посмотреть ему в глаза, заметив ответный огонь, который мне удалось спровоцировать.
– Это извинение. Я все еще жду.
Он усмехается. Это ему не идет.
Он откашливается и резко кивает.
– Мне очень жаль, Саммер. У меня было время поразмыслить и прочитать письмо, которое оставила бабушка. Ты-то прочитала свое?
Он замечает его на столе, я качаю головой.
– Пока нет. Прочитаю, когда буду готова.
– Ясно.
Повисает пауза, и я понимаю, что он обдумывает мою реакцию, эмоции. Я переключаю его внимание.
– Итак, ты прочитал письмо?
– И не согласен ни с тем, что она сделала, ни с тем, что написала в письме, но это ее последняя воля, и я буду уважать ее до определенного момента.
– До определенного момента? – тупо повторяю я, гадая, что бы это значило. – Мы правда будем жить вместе? – Мое сердце бешено колотится.
– Да. И чем скорее мы сможем все обсудить, тем лучше.
Я молчу. Это какое-то безумие.
– Так что поехали со мной.
– Что? – Меня накрывает паника. – Куда? С тобой?
– В поместье. По пути можем поговорить.
– Но я… Когда?
– Сегодня днем.
– Но…
Дыши, Саммер, дыши.
Это слишком рано. У меня не было достаточно времени, чтобы подумать.
Он наклоняется ближе ко мне. Я чувствую запах его одеколона, тот заполняет меня, будоражит чувства.
– Но – что?
– Это далековато отсюда.
– И?.. Уверен, провести путешествие со мной не такая уж ужасная перспектива.
По спине пробегает дрожь, я улавливаю намек на насмешку в его словах.
– Когда-то мы наслаждались обществом друг друга, Саммер. Уверен, мы можем, по крайней мере, быть вежливыми в течение этого промежутка времени.
Не могу удержаться от смеха.
– Это должно сделать твое предложение более привлекательным?
Он криво улыбается:
– Нет, не думаю. Но уверен, что, если мы объединимся и поедем вместе, это каким-то образом поможет планете. Я ведь знаю, как сильно ты об этом заботишься.
Я таращусь на него. Он что, читал обо мне? Или Кэтрин ему что-то рассказывала? Что он знает? Что видел? Что попало в СМИ? Митинги протеста – наверняка. Странный арест – возможно. О боже, мои щеки пылают, я опускаю голову, чтобы он ничего не заметил.
– Отлично. Когда выезжаем?
– Я заеду за тобой в два.
– Отлично.
– Отлично.
Неловко.
Он застыл на месте. Решаюсь спросить:
– Что-то еще?
– Нет. – Он отмирает. – Увидимся позже.
Он поворачивается, чтобы уйти, но колеблется. Мое сердце подпрыгивает. Что
Он оглядывается на меня, в его глазах появляется любопытный блеск.
– Между прочим, я не такой.
– Не такой?
Его взгляд скользит по экрану моего ноутбука. Вот ужас-то, я по-прежнему на странице с ярким заголовком «Наш потрясающий Фицрой гей?».
Ну почему из всех статей на мониторе именно эта!
Провалиться на месте.
– Но я определенно потрясающий!
Что-то промелькнуло в глубине его шоколаднокарих глаз. Это что-то вызывает тысячу трепетаний внутри меня.
– До свидания, Саммер.
И он уходит. А я по-прежнему хочу провалиться на месте. Но лишь захлопываю ноутбук и прижимаюсь лбом к его прочной крышке.
Я открываю дверь на улицу и не могу удержаться от последнего взгляда. Она утыкается лицом в ноутбук, и смех клокочет внутри меня. Я качаю головой и выхожу, радуясь прохладному утреннему воздуху.
В этом нет ничего смешного.
Вообще ничего.
Она вернулась в мою жизнь меньше чем двадцать четыре часа назад и уже перевернула ее с ног на голову. Нет. Поправка. Бабушка сделала это. И причинила мне огромную боль.
Дело не в деньгах. Дело в любви, верности и доме моих предков. Как она могла так поступить? Подарить половину женщине, которая исчезла из моей жизни двадцать лет назад? Как могла вернуть ее в мою жизнь и вновь рискнуть подвергнуть меня такой боли?
Но я не сдамся, сделаю все возможное, чтобы навсегда вычеркнуть ее из своей жизни. Мои адвокаты изучают условия завещания, и, если есть лазейка, они ее найдут.
Нет никакой кровной связи, никаких уз. Эта женщина даже не приехала на похороны бабушки. Что это за человек, который утверждает, будто ему не все равно, но даже не приходит попрощаться?
У меня сводит челюсть, когда я вхожу в фойе моей штаб-квартиры в Шотландии. Это мое пространство для сосредоточенности и успеха, ради которого я чертовски усердно работал, доказывая, что представляю собой нечто большее чем просто имя моего отца. Титул отца.
И посмотрите на Саммер. Ей подарили огромное состояние, оно могло бы накормить маленькую нацию, а она даже ничего не сделала, чтобы заслужить это.
Ну, только через мой труп.
Прости, бабуля.
Глава 4
Моя драгоценная Саммер,
Понимаю, это будет шоком для тебя, но ты меня знаешь, я никогда не делаю ничего, тщательно не обдумав. Как говорится, в моем безумии есть здравое зерно, так что потерпи, пожалуйста, меня и условия моего завещания. Я не собираюсь прибегать к эмоциональному шантажу.