Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…
Шрифт:
На вешалке – несколько костюмов. Отдельно висят два пиджака: трюковой, из-под которого в нужный момент может пойти дым, и зеленый, в который вмонтированы маленькие электрические лампочки. Под Новый год в зеленом пиджаке Карандаш появился на публике. Из зрительного зала лампочки не видны. Карандаш выходил на манеж, и Буше его спрашивал:
– Карандаш, а почему ты без елки?
– А зачем мне елка? – чуть капризно и удивленно отвечал он, а сам нажимал на выключатель, спрятанный в кармане, и по всему пиджаку загорались лампочки. Они мигали, и Карандаш, будто маленькая зеленая елочка, под смех и аплодисменты зала уходил с манежа…
Вдоль стены стояли
Но самое главное – хозяин комнаты. В синем комбинезоне, со стамеской в руках, он стоял посередине комнаты. Трудно было поверить, что передо мной знаменитый артист.
Полчаса, почти не делая пауз, он говорил. Большую часть того, что говорил Карандаш, я не понимал. Речь его была сумбурной, да и я волновался и отвлекался. (То меня отвлекал лай собак, то я засматривался на сундуки, гадая, что же в них спрятано, то рассматривал узоры на занавеске, которая разделяла комнату пополам.) Но основной смысл речей Карандаша понял: он не согласен с тем, как нас учат и чему учат.
– Больше носом в опилки!
Эта фраза звучала рефреном. Он повторял ее раз десять.
Гардеробная Карандаша!
Впервые войдя в эту комнату, я радовался тому, что Карандаш меня пригласил к себе.
Михаил Николаевич работал тогда в Москве весь сезон, трижды менял свой репертуар. Десятки раз мы смотрели его замечательные номера: «Сценку в парке», клоунаду «Лейка», занятную интермедию с ослом и массу реприз…»
Итак, в конце 1948 года Карандаш пригласил Никулина и его однокурсника Полубарова на свои гастроли в Одессу в качестве помощников. И снова заглянем в мемуары Ю. Никулина:
«Карандаш взял нас с собой в Одессу для того, чтобы мы участвовали в его клоунадах «Автокомбинат», «Сценка в парке», «Лейка» и «Сценка на лошади».
Почему выбор Карандаш остановил на нас? Думаю, что большое значение сыграла наша внешность.
Карандаш всегда точно подбирал себе партнеров. Он правильно считал, что цирк – в первую очередь зрелище. Внешность клоунов играет огромную роль. Если один клоун высокий, другой должен быть маленьким. Один веселый, второй грустный, один – толстый, другой – худой…
Маленький, кругленький блондин в очках, постоянно улыбающийся. Таким выглядел Полубаров. Я худой, длинный, сутулый и внешне серьезный. Это сочетание вызывало улыбку.
Михаил Николаевич еще в Москве посмотрел нас в клоунских костюмах. С налепленными носами, в больших ботинках, мы смотрелись довольно сносно. Несколько раз по ночам Карандаш репетировал с нами…
Михаил Николаевич четко организовывал все свои дела. И на этот раз его жена Тамара Семеновна – она работала у него ассистенткой – заранее вылетела из Москвы, чтобы в Одессе принять багаж, отправленный поездом, провести репетицию с униформой и оркестром, проследить, чтобы в аэропорту нас встретила машина…
Перед выступлением Карандаш всегда нервничает, а тут как-то особенно разволновался. Он путал, где что лежит, долго не мог найти необходимых вещей из реквизита. Только отрепетировали, и нужно сразу начинать гримироваться. Начали гримироваться, выяснилось – не взяли с собой зеркало.
Карандаш мечется по комнате, руки у него трясутся.
Я из Москвы взял с собой кусок отбитого зеркала и поставил его на подоконник. Спокойно гримируюсь. Карандаш ко мне подскочил,
«Ну все, – думаю, – гастроли для меня сорваны».
Он так кричал, что я убежал в чужую гардеробную, где и закончил гримироваться.
Но спектакль прошел отлично. Принимали, как говорится, на ура.
Карандаш радостный ходил по цирку и, потирая руки – его любимый жест, – говорил нам:
– Это пробный шар. Теперь мы выедем на всю зиму. Махнем в Сибирь!
(Верно, позже мы совершили большую поездку в Кемерово, Челябинск, а летом – по Дальнему Востоку.)
Мне приходилось видеть артистов в минуту упоения успехом. Приходилось слышать аплодисменты и скандирование. Но такого триумфа, какой выпал на долю Карандаша в Одессе, я никогда ни до, ни после не видел.
Он по праву считался клоуном номер один. Он купался в славе. Люди знали его по фильмам «Старый двор», «Карандаш на льду», которые шли по стране…»
Практически все 50-е годы Карандаш сохранял звание клоуна № 1 в советском цирке. В 1958 году, по случаю 50-летнего юбилея советского цирка, целой группе его выдающихся деятелей – М. Румянцеву, Э. Кио, В. Филатову – были присвоены звания народных артистов РСФСР. По этому случаю награжденные решили устроить банкет. Причем право выбора было оставлено за Карандашом, который выбрал ресторан гостиницы «Украина». Кио, который любил другой ресторан – в гостинице «Метрополь», – поинтересовался у клоуна: «Почему там, Миша?» «Там бронзы много», – последовал ответ. Как вспоминает отец Кио-старшего Игорь Кио:
«Жили они по соседству на Большой Калужской (дома № 12 и 16) – и после банкета отец (за рулем) подвез Михаила Николаевича к его подъезду. Карандаш вышел из машины и спросил своим голосочком: «Эмиль Теодорович, можно я вас поцелую?» – «За что?» – «За все»…»
В 60-е годы Карандаш уступил пальму первенства другим своим коллегам – более молодым. Речь идет о дуэте в лице Юрия Никулина и Михаила Шуйдина и Олеге Попове. Причем к последнему Карандаш ревновал особенно сильно, поскольку слава того взошла вверх очень уж стремительно: еще в начале 50-х он был помощником у Карандаша, а в середине 50-х, съездив на гастроли в Западную Европу (Англия, Франция, Бельгия), вернулся настоящей звездой, которую сама королева Бельгии назвала «солнечным клоуном». Этого стремительного успеха Карандаш и не мог простить Попову (кстати, в этом чувстве он был далеко не одинок – так же относились к молодому клоуну и многие другие его коллеги).
Однажды зимой Карандаш приехал в цирк в легком плаще, да еще распахнутом на груди. Коллеги перепугались: дескать, вы же можете простудиться, Михаил Николаевич. На что Карандаш язвительно ответил: «Ничего, здесь же тепло – солнечный клоун греет».
Продолжая оставаться мэтром, Карандаш уже не мог угнаться за молодыми и снизил свою активность. Он уже чаще, чем обычно, стал отдыхать. И в свободное время с удовольствием занимался любимым делом – рыбалкой. Причем любил ездить туда не один, а со своими коллегами. Однако для последних эти поездки были настоящей мукой. Почему? Во-первых, надо было вставать ни свет ни заря – в четыре часа утра. Во-вторых, Карандаш долго искал место, где хороший клев, в результате чего, когда такое место наконец находилось, клев… заканчивался. И уделом рыбаков было всего лишь несколько рыбешек. Однако Карандаш и такому улову был несказанно рад и приглашал своих коллег к себе домой – отведать пойманную рыбу (в роли повара выступала его жена Тамара Семеновна).