Самый лучший брат
Шрифт:
В итоге жил так, как жил, а выверт насчёт выходных узнал совершенно случайно у Итачи, когда они готовились к моему о-миай и заговорили о благоприятных датах.
Оказалось, что, кроме известного мне лунного, есть деление всех трёхсот семидесяти двух местных дней на шестидневные недели. Получалось, что в году их было шестьдесят две, и самое прикольное, что каждое число любого года выпадало всегда на один и тот же день. Сакральное число «шесть», было связано с путями Мудреца, которых, как известно, то же количество. То есть, первое января всегда начиналось с первого дня этой шестидневной недели — «сэнсё» —
Все эти дни имели свои названия и даже значение и символику, на которую люди обращали внимание. Первый день «сэнсё», например, буквально означал «удачный день утром», поэтому когда я слышал это, то даже не догадывался, что это местный «понедельник». Второй день, «томобики», буквально означающий «заберёт за другом», считался хорошим для всякого рода торговых сделок, но плохим для общения с друзьями и родственниками. Если товарищ погиб в томобики, это считалось очень плохой приметой: была велика вероятность, что следом за ним погибнет вся группа или лучший друг покойного. В этот день также не устраивали похорон. Наруто родился десятого октября, это был вечер сэнсё, но прорыв биджуу наступил уже в томобики и Коноха потеряла очень много шиноби и гражданских. Так что, то, что я для себя мысленно переводил как «Девятихвостый демон забрал у каждого друга», когда люди говорили о том случае, на самом деле было что-то вроде местной поговорки, которую следовало перевести скорее как «Девятихвостый не зря в томобики явился». День рождения Итачи, кстати, выпадал на томобики.
Третий день называли «сэмбу», и его перевод «до плохо» указывал на суть: до полудня — всё плохо, после полудня — лучше, чем до.
А вот четвёртый день «буцумэцу» и был тем самым выходным. Дословно название переводилось как «смерть просветлённого», и этот день считался днём смерти Рикудо Сэннина. Многие закрывали лавки, не работали и не учились, и день в целом считался несчастливым.
Пятый день назывался «тайан», и это был самый счастливый и хороший день из всей недели, благоприятный для свадеб и любых начинаний. В тайан родился Саске. Самыми благоприятными тайанами считались те, с которыми совпадали дни полнолуния. Поэтому и свадьбы было принято играть в январе, феврале и марте, а потом следующий цикл благоприятных тайанов выпадал на июль, август и сентябрь. Впрочем, было ещё несколько хороших дней в году для свадеб, кажется, в середине октября и середине апреля.
Последний день — «сяккоо» — переводился как «красный рот», это был день демона Акаситы, который, по местным мифам, имел огромный красный рот, способный истончить грань между нашим миром и миром Ёми. В общем, плохой день, в который велика вероятность встретить какого-нибудь призрака, духа или любую другую чертовщину. Итачи сказал, что сякко считался хорошим днём для операций АНБУ, так как они тоже вроде как «духи мщения» селения. Ну и в Новый год, тридцать первого, тут «гоняли чертей», и последний день в году считался самым опасным, и грань мира духов становилась очень тонкой.
— Вечером фестиваль, — сказал Итачи после завтрака.
— И что? — спросил Саске.
— Вам следует пригласить своих невест на гуляния, — безапелляционно заявил старший брат и хотел сказать что-то ещё, но его прервал стук в дверь.
К
— Входите, Цунаде-сама, — вежливо пригласил Итачи главу деревни, при этом на лице у него был такой фирменный учиховский «кирпич», что ни за что не подумаешь, что он о чём-то догадывается.
— Я принесла то, что ты просил, Итачи-кун, — маслянисто улыбнулась Хокаге, и я порадовался, что у меня уже есть невеста.
— Спасибо, Хокаге-сама, — старший брат принял из её рук десяток папок с документами.
Я даже подумал сначала, что это какие-то «цурисё», то есть досье на невест, но потом увидел знакомые грифы обычных досье шиноби.
Пока Итачи эпично просматривал бумаги с помощью активированного шарингана, Цунаде прошла в гостиную и присела на кушетку, бросая на Саске заинтересованные взгляды.
— Что? — не выдержал младший братишка.
— Ничего, ничего, — коварно улыбнулась наша Хокаге, — я просто рада за свою ученицу.
Саске смутился и слегка покраснел. Я практически впервые такое чудо увидел.
— Цунаде-сама, вы очень любезны, но похоже, что вы нечаянно прихватили не те документы, — две папки, которые лежали второй и третьей в кипе, перекочевали обратно к Хокаге.
— Просто хотела, чтобы ты взглянул… — с досадой хмыкнула Цунаде-сама.
Всё же, видимо, сунула цурисё. Мы с Саске снова обменялись понимающими взглядами.
— Так я и думал, — хмыкнул Итачи, нарушая паузу. Он вытащил из папки фотографию и протянул мне.
— Узнаёшь, Сайто?
— Да… — я кивнул, пялясь на фотку молодой, но, определённо, моей матери. — Это…
— Акихиро Томи, — закончил за меня Итачи, не раскрывая секрет Дайкон-сан, — родилась в третьем цикле года змеи, через год началась первая мировая война.
— В тот год погиб Шодай, — откликнулась Цунаде. — Я помню Томи-чан, бесклановая куноичи, но довольно способная и, кажется, сирота. Она была одногодкой моего младшего брата, её определили в одну с ним команду. Из-за войны и потери Наваки я не слишком следила за её судьбой, но, кажется, она вышла замуж за кого-то из клана Учиха. Значит, она та, которую ты искал?
— Да, — кивнул Итачи. — Я начал расследование. Мне было интересно, откуда на границе со Страной Травы появилась сумасшедшая куноичи и её ребёнок, который носит додзюцу клана Учиха, причём довольно сильный. Цунаде-сама, в истории деревни и кланов Учиха и Сенджу несколько раз были прецеденты клановых союзов, верно?
— Да, это было необходимо для укрепления связей между кланами в конгломерации Конохи. Мне точно известно о тёте Име, которая вышла замуж за представителя главной ветви Учиха.
— Да, Има-сама была супругой Учиха Савады, который приходился нам прадедушкой, — подтвердил Итачи, лучше всех знающий историю клана.
— Савада-дзидзи-сан? — удивлённо спросил Саске. — Я всегда думал, что он наш дедушка.
— Нет, Саске, — ответил Итачи. — Нашим дедом был Учиха Кагами, он сын Учиха Савады.