Самый лучший комсомолец. Том седьмой
Шрифт:
— Ничего, — вяло откликнулся он. — До встречи.
И положил трубку. Норм, можно возвращаться к «Стене». В идеале в нее Леннона с Маккартни подтянуть было бы круто, но фиг его знает, получится ли. Но в эпизоде Джон сняться точно согласится, он как для выросшего в капитализме очень отзывчивый парень. Амаану к агитации привлекать не буду — у нее симулякр завязан на самодостаточности: ей от Леннона кроме самого Леннона ничего не надо, и пусть так остается.
Подравняв содержащую треть сценария стопочку на краю стола, выключил свет в кабинете, сходил на кухню, где сварил пельменей, щедро полил их сметаной, посыпал перцем, разрезал на четвертинки две луковицы и столько же помидорок. А че, хлеб кончился? Чертыхнувшись, прямо в майке, трусах и тапочках вышел на лестничную площадку. Постучав в
— У вас чисто по-соседски пары кусочков хлеба взаймы не найдется?
Хрюкнув, он сходил вглубь квартиры и вынес мне краюху «Бородинского»:
— Можешь не отдавать.
— Спасибо за доброту, — поблагодарил я и вернулся домой.
Нарезав хлебушек, составил ужин на журнальный столик и включил телевизор. Время смотреть «Время»! В череде рекордных удоев и перевыполненных планов мелькнула внешняя политика:
— Под давлением США страны блока НАТО приняли решение увеличить военные расходы на один миллиард долларов. Эти деньги будут потрачены на закупку вооружений в США — очередная демонстрация того, как Американское оружейное лобби выжимает из своих сателлитов все соки.
А Франции норм? Да, Франции норм — а ну как проклятые коммуняки танки на Париж двинут? Расстраиваясь от несовершенства мира, доел пельмешки и скоротал время перед отбоем, нарисовав тематическую карикатуру с пожилым американским генералом, который «выжимает» отдающего ему честь генерала во французской форме, на выходе получая золотые монетки:
Документалку про де Голля во Франции по телеку крутили, причем пробивали это не социалисты, а капиталисты-центристы, которые не хотят, чтобы бюджет родной страны тратился на закупку снарядов в США, а тратился на закупку у местных капиталистов. Денег за документалки и «политинформацию» я не беру — показывайте на здоровье! В документалке, в частности, были такая цитата генерала: «Франция была душой христианского мира, или, как мы сказали бы сегодня — душой европейской цивилизации. Я сделал все, чтобы воскресить ее. (…) Я сделал все, что мог. Если надо смотреть, как умирает Европа — давайте посмотрим. Это ведь случается не каждый день.».
Вот мы с соотечественниками и будем смотреть, прямо из первых рядов — сидя на Железном Занавесе. Подбросить поленьев пока не выйдет, потому что для этого надо ввергнуть в хаос весь Ближний Восток с кусочком Африки. Жалко людей. Да и смысла нету — Европа пока беженцев принимать так охотно не станет, нужно подождать лет пятнадцать-двадцать, вот тогда может и выгореть. Но не хочу — Каддафи жалко, при нем Ливия процветала. Пофигу, за неактуальностью пока отбрасываем.
Так-то все идет неплохо — это повышение расходов продавили на фоне жутких проблем слабеющего гегемона, и всем понятно, что он так затыкает дыры в собственном бюджете. Мир-то уже изменился, и меняться продолжит, так что можно робко надеяться, что старушка-Европа в какой-то момент терпеть все подряд откажется. Не будет Афгана — не будет и повода для нового витка холодной войны, а значит дальнейшие вливания в американскую военку придется и дальше «продавливать». А скоро война и нефтяное эмбарго, что только усилит желание пиндосов доить сателлиты, которым и без этого будет плохо — трубу-то дед строить уже передумал, вместо нее в бюджет заложены конские средства на строительство катеров. Придется раскошеливаться, дорогие европейцы, тут вам не там. Словом — запасаем поп-корн и ждем.
А я ведь снова пропустил зарядку! Нехорошо — очень важно для личного душевного покоя соответствовать высоким Виталининым стандартам. Живот полный, но мне же пятнадцать и я — идеально здоров, а значит можно пойти поплавать в бассейне. Сняв трубку телефона, позвонил охране, затем — в ДК. Отыскав в шкафу плавательную шапочку — настоящая Советская резина в полсантиметра толщиной! — трусы, полотенце и сменную одежду. В ванной добавил к инвентарю мочалку, мыло и шампунь. Готов!
Короткая поездка по почти ночным, безлюдным улицам городка с неизменным любованием многочисленными
— Здравствуйте, товарищи, я чуть-чуть поплавать, — показал им авоську с инвентарем.
Дядя Женя ограничился ответным приветствием, а вот дедушка смущенно попросил:
— Только это, осторожней будь, а то сломаешь чего, а мне потом отвечай.
— Если сломаю — понесу всю полноту ответственности, Александр Викторович, — пообещал я и пошел в раздевалку.
Дом Культуры был непривычно тих, мои шаги по выложенному каменно-мраморными плитами полу гулко раздавались по коридорам, а на душе царила светлая грусть из-за долгой разлуки с любимой. Вспоминаю ее, и руки чешутся — так хочется потрогать за все интересные и особо интересные места. «Неинтересных» мест у нее нет! Подростковое либидо, уймись — у нас здесь спорт.
Переодевшись и ополоснувшись в душе, вышел к бассейну и плюхнулся «бомбочкой» в приятно-прохладную, немножко щекочущую ноздри запахом хлорки, воду. Вынырнув, крякнул от удовольствия и принялся плавать брассом туда-сюда, иногда переходя на кроль и корявый баттерфляй ради увеличения физической нагрузки. Плаванье — это огромная польза для здоровья, и при этом оно не напрягает организм. Для пожилых и лентяев лучшей физкультуры не найти.
— Купаешься?
Вопрос заставил меня растеряться и хлебнуть водички. Откашлявшись, я повернулся на звук и увидел спускающегося по лестнице, одетого в синие плавательные трусы и такую же как у меня, зеленую, с резиновыми «цветочками», шапочку деда Юру. Левая половина тела обожжена, на правом боку, сзади — зарубцевавшийся шрам. Непросто экспресс до трона и радикальные реформы Андропову дались.
— А ты как здесь? — удивился я.
Дед окунулся с головой, вынырнул, потряс головой и улыбнулся:
— Так экономическая зона. Будем с японским премьером и Эйдзи Тойодой первый камень автозавода закладывать.
Стеклянный глаз вынул — техника безопасности, надо полагать, поэтому улыбка прямо жуткая. Но это для непросвещенных, я-то точно знаю, что Андропов — добрейшей души человек.
— Прикольно, — оценил я. — А на Сахалин поедешь?
— Не, это уже Косыгина вотчина, — ухмыльнулся он и предложил. — Наперегонки?
— Давай! — я не был против и доплыл до мелкой половины бассейна.
Я на дорожке номер три, дед — на первой. Встали у бортика, он отсчитал, и я рванул вперед кролем. Дедушка поплыл брассом, естественно, оставаясь далеко позади меня.
— Притча про кролика и черепаху здесь не работает! — обернувшись, подколол я его.
— Кто знает? — философски спросил он. — Впереди еще половина дистанции.
Хмыкнув, я поплыл дальше, и тут из-за корзинки с плавательными снарядами выскочил здоровенный мужик с татуировкой Сталина на груди, в трусах и плавательной шапочке. Пробежав по бортику, он сиганул в воду и вынырнул передо мной, натянув на лицо ухмылку с посылом «не пройдешь».
Я попытался сменить дорожку, но дедов охранник деликатно схватил меня за руки.
— Так нечестно! — пожаловался я.
Проплывающий мимо меня Андропов ухмыльнулся:
— Привыкай к большой политике!
Глава 11
Дед чисто по-родственному заночевал в моей квартире и не погнушался зайти с утра, чтобы меня растолкать.
— Я рад, что ты приехал в гости, — пробурчал я и потер глаза. — Но в половину седьмого утра-то будить зачем?