Самый лучший папа
Шрифт:
От картины, которая пронеслась у нее в воображении, она вздрогнула, прошептала: «Да…» — и прижалась к нему.
Он уложил ее, трепещущую, на толстое полотенце и лег сверху.
— Никогда еще я не хотел тебя так сильно, — шепнул он, нависая над ней. — Ни на что не променяю сегодняшний день.
— Я тоже. — Она потянулась к нему. — Я люблю тебя. Я люблю тебя, Блейк.
Упершись руками ей в бедра, не сводя с нее взгляда, он медленно опустился и погрузил свое тело в ее.
— Я тоже люблю тебя, дорогая, — дрогнув, сказал он, двигаясь
Ее тело дрожало от того, что он с ней делал, от восхитительной медлительности его движений… То сжимая зубы, то вскрикивая, она беспомощно извивалась под ним.
— Блейк… если ты… не будешь быстрее…
— Терпи, — шепнул он ей на ухо. Его тело плыло над ней, как морские волны, лениво, неспешно, вопреки жаркому нетерпению, сжигавшему обоих. — Будет хорошо… Хорошо… Так хорошо… Мередит! — Он сжался. — Ну, Мери!
И она отдалась его власти, обливаясь слезами.
Он гладил ее по голове, убирал мокрые пряди волос с лица, целовал, осушая слезы, поцелуями прогоняя неясную печаль и усталость.
Мередит открыла глаза, и его лицо постепенно сфокусировалось. Было трудно дышать. Казалось, она упала с огромной высоты. Его глаза светились искренним восторгом.
— На кровати было бы удобнее, — сказал Блейк, слегка касаясь ее губ, — но здесь безопаснее.
— Она печет печенье, — вспомнила Мередит.
— Сара непредсказуема. — Он потерся носом о ее нос. — Я тебя люблю, — выдохнул он, и это признание отразилось в глазах, как в зеркале. — До сегодняшнего дня я не решался признаться, но, Боже, я знаю это, Мередит, — говорил он хрипло, с серьезным лицом. — Я чувствую это, когда я с тобой, когда смотрю на тебя.
— А я это чувствовала всегда, с восемнадцати лет, — шепнула она, счастливо улыбаясь. — Может, еще раньше. Ты был моим солнцем, я так хотела тебя.
— Я тебя тоже хотел, но не понимал этого. — Он снова поцеловал ее. — Во мне чего-то не хватало. Ты закончила творение. Теперь я целый.
Она обняла его и уткнулась ему в шею.
— У меня тоже такое чувство. Но разве необходимо было пытать меня до смерти?
— Но ведь было хорошо? Мне казалось, я взлетел на солнце и взорвался.
— Я тоже. — Она поерзала. — На полу жестко.
— Кровать бы сломалась.
Мередит вздохнула.
— Уже поздно. — Она отстранилась. — Ты будешь спать со мной?
— Нет, ускачу куда-нибудь на лошади — ух!
Она ткнула его кулачком в живот.
— Сара Джейн хочет братика или сестричку.
— При нашем усердии долго ждать не придется. У тебя все в порядке, — подчеркнул он. — К тому же надо Саре дать время приспособиться к нам и почувствовать себя уверенной. О'кей?
— О'кей. Больше не буду нервничать, — пообещала она.
— Ну вот и хорошо. Пошли есть мороженое. — Он встал и поднял ее
Она хотела было высказаться насчет неумеренного аппетита мужчин, но почувствовала, что и сама была бы не прочь подкрепиться. Как много произошло за этот ужасный штормовой вечер! — думала она, глядя, как Блейк обернул полотенцем свои узкие бедра и другое протянул ей. Он ее любит. Он действительно ее любит. В ушах звенело от новизны этих слов, от права свободно их произносить. Или же от того, что она сможет подарить ему ребенка? Мередит отогнала эту мысль. В любом случае, как сказал Блейк, у них масса времени.
ЭПИЛОГ
Восемь месяцев спустя в больнице Джекс-Корнера родился маленький Карсон Энтони Блейк Донован. Глядя на головку с тонкими черными волосиками, Мередит была несказанно счастлива. Сын, думала она, и очень похож на отца.
Притихший Блейк сидел возле кровати, замерев оттого, что его первый сын уцепился за его палец.
— Он чудо, — мягко сказал Блейк. — Часть нас обоих. Наша лучшая часть.
Она устало улыбнулась и потрогала палец, за который цеплялся малыш.
— Он будет похож на тебя.
— Надеюсь, это же мальчик.
Она засмеялась. В глазах ее светилась любовь.
— Как я счастлива, Блейк, — прошептала она. — Он как лучик света. Я так боялась, что не смогу родить тебе ребенка.
— Я всегда знал, что сможешь, — просто ответил он. — Мы слишком любим друг друга, как же у нас может не быть детей? — Он наклонился и поцеловал ее. — Сара тоже хотела прийти. Я объяснил, что ее сюда не пустят, но завтра ты будешь дома и она увидит брата. Она нарисовала для него картинку.
— Она в таком же восторге, что и мы, — сказала Мередит. — Ей нравится, что она будет не единственным ребенком в семье. Она до сих пор сомневается в том, что ее любят и никуда не отпустят.
— Со временем поймет, — сказал он. — Но ей и сейчас хорошо.
— Да. — Она погладила пальцем волосики ребенка. — Он чудо, правда, Блейк?
— Да. Как и его мама, — улыбнулся он.
— Ни о чем не жалеешь?
Блейк покачал головой. Тихо сказал:
— Пока не появились вы с Сарой, меня никто не любил. Я еще не свыкся с этим. Я как Сара — к счастью надо приспособиться. Ты открыла мне целый мир, Мередит.
— Только свое сердце, милый, — мягко сказала она. — Но, может быть, этого достаточно. Он снова наклонился и поцеловал ее.
— Более чем достаточно. — Из глаз его лился свет, любовь к Мередит и ребенку переполняла и слепила его. Вдруг он улыбнулся. — Да, хотел рассказать. Я встретил в городе Элизу и Дэниэль, они искали тебе подарок. В магазине было полно народу. Я вошел, и знаешь, что Дэниэль сказала?
Мередит беспечно улыбнулась.
— Что же?
— Она показала на меня и громко сказала: «Мама, смотри, вон Сарин папа!» — Он усмехнулся. — Знаешь что, Мери? Я думаю, папой быть даже лучше, чем президентом.