Самый Лучший Ветер
Шрифт:
— Что, Артем, не вытерпел? — спросил показавшийся мне знакомым боец, — ну, под ноги смотри тогда.
— Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит? — глядя на Арчи в упор, сказал я, — что за тайны эльфийского двора такие, в самом деле.
— Было бы что объяснять, блин. Помнишь, Далин говорил тебе что он сюда даже Микешку, домового нашего, притащил? — спросил он. — И вот пожалуйста, в третий раз уже такая история за две недели. Не глянулся он местным домовым. Они-то думали, что приехал шишок деревенский, который будет сидеть в ангаре с постной рожей, всего бояться и смотреть на них с почтением. Прописывать его пришли в первый же день, но
Я аж присвистнул от такой веселой новости. Микеша и Далин были, что называется, два сапога пара. Наш повернутый на чистоте и порядке домовой обладал на редкость вздорным характером, ни перед кем не гнулся, и уважал только гнома. К нам относился как к ровне, хотя Арчи очень побаивался как сильного мага, а меня ценил за то, что я баловал его всякими печенюшками и молочком.
— В первую же ночь эти товарищи устроили безобразную драку с визгом, — продолжал Арчи, — но я их быстро разогнал. Через неделю еще раз, когда меня не было, но тогда их Далин утихомирил. А сегодня видишь как, Микеша один остался, эти обормоты сразу прочухали, что хозяев дома нет и в гости заявились. Я их Синим Холодом приголубил, надоели уже до чертиков, вперед наука будет.
Один из бойцов резко нагнулся над перевернутой корзиной и вытащил из-под нее парализованного домового. В подранном кафтанчике, весь в пыли и промасленных опилках, он мог только яростно сверкать глазами, но вид при этом имел самый боевой.
— О, последний нашелся, тот самый заводила, — радостно констатировал Арчи, — давай его сюда, Денис, сейчас я ему устрою справедливое следствие и милосердную казнь, заразе. Чуть больше кошки размером, поганец, а проблем как с медведя.
Денис нехорошо, как-то по-людоедски ухмыльнулся, глядя прямо в лицо перепугавшегося домового и, широко размахнувшись, отправил его навесом под потолок ангара в сторону Арчи. Со сдавленным писком мелкий авторитет сделал несколько кульбитов в высшей точке полета и рухнул прямо в руки нашего мага.
— Пробрало все-таки, — довольно усмехнулся Арчи, — запищал, сучок. Подожди, ты у меня еще белугой завоешь, я вами сейчас жонглировать начну, если по-хорошему не понимаете.
Но вместо этого он осторожно уложил зажмурившегося в испуге домового в ящик, где уже лежала вся остальная его бородатая банда.
— Сейчас я вас расколдую и будем разбираться, — наклонившись к ящику, с угрозой в голосе произнес Арчи, — можете не прикидываться, я знаю, что вы меня слышите. Сразу предупреждаю, если кто решит рвануть, жалеть не буду, поймаю и сдам Сан Санычу. — с улыбкой прислушался к взвывшему ящику он. — Кстати, молитесь своему богу, чтобы он сюда не зашел, тогда пощады не будет.
В ящике запищали уже сильнее, а кое-кто из мелкой нечисти даже пустил слезу. Охранники подошли поближе и обступили мага, состроив себе самые злобные выражения на лицах, так чтобы домовые прониклись. Я же не смог и быстро отвернулся, чтобы не испортить воспитательный момент.
— Артем, дай-ка мне нашего, он на диване где-то, — попросил меня Арчи, — только осторожно, проверь сначала, нет ли серебра на руках.
Я развернулся к дивану и увидел Микешку, который лежал на подушке с видом умирающего лебедя. Подошел к нему и, закатывая рукава, которые были прошиты у меня серебряной нитью, с одобрением сказал: — ну, друг, нет слов. Такую битву выдержал, новый дом отстоял. Требуй у меня теперь печенья двойную пайку, заслужил.
В ответ Микеша лежа, в парализованном состоянии умудрился приосаниться и горделиво
— Ну-с, Микентий Батькович и вы, негодяи, готовьтесь, — Арчи размял пальцы — Раз-два-три-четыре-пять, начинаю колдовать.
Я успел зажмуриться, но и сквозь закрытые веки увидел, как вновь полыхнуло синим и почувствовал, что в воздухе запахло озоном. Возмущенный писк усилился, и вновь открыв глаза я успел заметить, как Арчи шлепнул ладонью по макушкам двум самым резвым, которые попытались сорваться в побег.
— Это что еще такое, — возмутился маг. — мы же договаривались!
— Городские остолопы, — с непередаваемым ехидством пропищал ему в ответ оживший Микешка с подушки, — ни ума, ни совести. Понятия — и те кривые. Драться — и то не умеют. Бестолочь, одно слово.
Мы с охраной, открыв рты, во все глаза смотрели на заговорившего домового, на моей памяти это случилось во второй раз, обычно нечисть обходилась писком и вообще избегала прямого общения с людьми. Да и то, в первом я до сих пор не был уверен, домовой это нас обматерил или привиделось спьяну. Но тут меня подтолкнул в бок один из бойцов, и указал взглядом на мага, который показывал нам тайком от домовых в заведенной за спину руке серебряную пластину с нанесенной на нее какой-то тускло сиявшей руной. Мы с ребятами понимающе переглянулись, один из них прошептал: — Колдунство, ёпта, — и приготовились слушать дальше.
— Золотые твои слова, Микентий, — проникновенно начал Арчи, — вот я сейчас решать буду, что с ними делать, и к твоему совету мудрому конечно же прислушаюсь. А пока дела у нас обстоят так: вы, ребята, возомнили себя кем-то большим и сильным. Права качаете не по росту, не по чину. Вот смотрите, — с этими словами маг достал у себя из кармана серебряный рубль, — знаете, что это? Правильно, самый настоящий рупь-целковый. — С этими словами Арчи сделал вид, что роняет монетку прямо по центру ящика. Домовые резко ломанулись по углам и замерли не дыша.
— Таких серебряных мы платим за ангар в месяц двести пятьдесят штук. Это много, можете мне поверить, но пока мы платим, мы здесь хозяева. А вот вы кто такие? Если я вас сейчас соберу в мешок, а потом в рейсе высыплю где-нибудь над гнилым болотом, думаете, это кто-нибудь заметит? Да на ваше место тут же набежит безместных домовых больше чем надо, а вот вы будете за порядком присматривать у какой-нибудь медвежути в берлоге, и про рассыпчатое печенье и вкусное молочко забудете навсегда!
К концу речи Арчи в ящике уже рыдали в голос, и даже Микешка выглядел обеспокоенно. Домовые сбились в кучку и заливались горючими слезами, так им было себя жалко. Все-таки не люблю я, когда обижают маленький народец, но именно сегодня нужно было довести спектакль до конца и выяснить в чем дело, иначе не видать нам покоя. Тем более что пока в ящике самозабвенно горевали, я увидел, что тот самый мелкий авторитет не рыдает вместе со всеми, а с крайне насупленным видом сидит один в углу.