Самый неподходящий мужчина
Шрифт:
— Но не будет ли это выглядеть как оскорбление лорда Генри? Да он уже и сам отказался от этих обязанностей.
— Нет, не отказался. Отступившись, он не имел бы власти держать вас в бедности. Он получает изрядную сумму за работу?
Она тут же уловила, к чему он клонит.
— Которую не захочет потерять? Пять тысяч гиней в год сверх любых наличных расходов, таких как домашние учителя, одежда и путешествия. Довольно солидная сумма, но не для него. — Она остановилась. — Почему вы так улыбаетесь?
— Многие женщины сочли бы денежные вопросы — даже если это их деньги —
— Лорд Генри считал мой интерес неестественным.
— Забудьте про лорда Генри.
— Я бы с радостью, но он мой опекун.
— Пока вы сами не измените это. — Он подошел к ее переносному секретеру и открыл крышку. — Попросите о встрече с Родгаром и изложите свою просьбу.
Она взглянула на тикающие часы на каминной полке:
— Еще нет девяти.
— Говорят, что Черный Маркиз никогда не спит. — Он намеренно добавил командных ноток в свой голос. — Пошлите записку. Она села и взяла лист бумаги. Он снял крышку с ее чернильницы и заточил перо. Когда Фитц подавал ей его, девушка все еще колебалась, но потом взяла себя в руки, окунула перо в чернила и написала короткую записку беглым, но очень твердым почерком.
Еще неделю, назад Дамарис Миддлтон была для Фитца не более чем именем — богатая наследница, на которой Эш собирался жениться. По приезде в Родгар-Эбби он обнаружил, что у его друга большая проблема — его сердце уже отдано другой. Хотя лично он придерживался мнения, что Эшу следует жениться на деньгах мисс Миддлтон, он сделал все возможное, чтобы отвлечь Дамарис от ее охоты. И очень скоро стал делать это не только ради Эша, но и ради нее самой. Она заслуживала лучшего, чем брак с мужчиной, который любит другую.
Она посыпала песком чернила, затем сложила бумагу, идеально выровняв края. Аккуратная и расторопная, но сумасбродная и своевольная. Очаровательная девушка.
Он обуздал опасные мысли и дернул за шнурок колокольчика. Дамарис Миддлтон не для него. Он десять лет служил в армии, достигнув звания майора. Но Дамарис Миддлтон не заинтересовалась бы простым майором, даже если бы его имя было покрыто славой, а репутация не запятнана.
Четыре года назад он совершил ошибку, спасши жизнь дяде короля, герцогу Камберлендскому. В качестве вознаграждения его освободили от полковых обязанностей и сделали тайным телохранителем. Он должен был появляться как праздный придворный при различных дворах и посольствах. В результате многие решили, что он уклоняется от службы на фронте.
Это никак не способствовало восстановлению его репутации, которой был нанесен непоправимый ущерб из-за его связи с Ориндой. Когда четыре месяца назад он продал свой патент и вернулся в Англию впервые за много лет, то надеялся, что старый скандал канул в Лету. Однако никто не забыл ту историю. Ничего удивительного, если его брат Хью возмущался этим во всеуслышание всякий раз, когда был пьян, а навеселе он был почти всегда.
Он понаблюдал, как Дамарис накапала на сложенную бумагу сургуча и прижала к нему свою печатку. Даже если она проявит к нему интерес, он никогда не позволит ему во что-то вылиться. В высшем свете его терпят
Вскоре после возвращения в Англию он встретил Эша и обрел друга. Поскольку в настоящее время Эш был в немилости при дворе — из-за женщины, разумеется, — и ему наскучило изысканное общество, положение Фитца не представляло особой проблемы. Затем Эш под влиянием момента решил принять приглашение Родгара на празднование Рождества. Фитц отнесся к этому одобрительно, ибо считал, что пора уже его другу откликнуться на предложения Родгара о мире, но не знал, как будет принят он сам. С дружбой Эша и молчаливым признанием лорда Родгара Фитц не встретил неприязненного отношения, но прекрасно видел, как некоторые искусно избегают общения с ним.
Стук в дверь возвестил о появлении ливрейного лакея. Горничная Мейзи отдала ему записку, и он ушел. Дело сделано, и скоро, Бог даст, Дамарис будет в руках Родгара.
Она вскочила на ноги и заходила по комнате.
— Это выглядит такой дерзостью. Что, если лорд Родгар знает, что я пыталась убежать?
Он подумал было солгать, но она заслуживала лучшего.
— Уверен, что знает. Он имеет репутацию всевидящего.
— О Боже!
— Мисс Дамарис, — подала голос служанка, — вам нужно переодеться для визита к его светлости. — Взгляд горничной красноречиво говорил, что Фитц должен немедленно уйти.
Она права, но Дамарис была словно натянутая струна. Фитц поступил так, как вел себя с молодым офицером перед боем: стал отвлекать внимание.
— Что за человек был ваш отец?
Дамарис бросила на него озадаченный взгляд:
— Мой отец? Я встречалась с ним ровно три раза за всю жизнь. Он предпочитал жить за границей.
Фитц намотал это на ус. В досье упоминалось, что последние два десятка лет Маркус Миддлтон жил в основном вне Англии. Но не до такой же степени! — Он, похоже, впечатляюще преуспел в заграничной торговле, хотя и умер довольно молодым. Сколько ему было, когда он умер?
— Пятьдесят два.
— Как это случилось?
— На корабле, атакованном пиратами где-то возле Борнео.
— Вам известно что-нибудь о его коммерческих делах в Азии?
Она внезапно нахмурилась:
— А что?
Он избрал честность.
— Я отвлекаю вас.
Ее голубые глаза стали круглыми, но она сказала:
— Благодарю вас. Что касается дел моего отца, вы должны понять, что вплоть до смерти матери я считала его мечтателем-неудачником.
— Господи, как такое могло быть?
— Я знала только то, что сообщала мне мама. Мы жили скромно, и она говорила, что это потому, что отец присылает мало денег. Это была неправда. Он был небрежен в другом, но присылал щедрые суммы. Она без устали твердила, какое он чудовище. Откуда я могла знать, что это не так?
— Вы узнали правду после его смерти?
— О нет. Тогда она сказала, что даже то немногое, что он присылал, закончилось, и в течение четырех лет мы строжайше экономили, оставив на всю работу только Мейзи. — Она улыбнулась служанке, которая все еще сердито поглядывала на Фитцроджера. — Думаю, Мейзи осталась исключительно из-за своего доброго отношения ко мне.