Самый опасный возраст
Шрифт:
Маринкина квартира, хоть и в спальном районе, но оказалась совсем не однушкой. Далеко не однушкой. Только одна гостиная с видом на залив размером с хорошую однушку, метров сорок не меньше. Ну да, Маринкин отец возглавлял строительную компанию. Наверное, из-за кризиса квартиры продать трудно, так хоть дочке подарить. Хорошее дело кризис. Повезло Маринке.
Все присутствующие девчонки были в отличие от Даши именно в парадно-выходных платьях и на шпильках. Даша тяжело вздохнула, сняла куртку, сунула шапку в рукав и достала из рюкзака
Бутылке вина Маринка обрадовалась, пригласила Дашу проходить и не стесняться. Даша с опаской подошла к занимающему одну стену панорамному окну. Штор на окне не предусматривалось, за окном царила полная темень, только вдалеке светилась огнями стройка башни Газпрома. Даше стало страшно, и она ретировалась к столику с закусками. Там она порадовалась, что так удачно перед выходом из дома съела целую банку маминого Оливье. Она взяла себе бокал с вином, сунула в рот какую-то колбасу и задумалась, когда прилично будет отсюда свалить.
– Здорово, Смирнова! – кто-то зашептал прямо в ухо со страшным присвистом.
Это было неожиданно. Даша вздрогнула, чуть вино не расплескала. Рядом стоял Алик Павлов. Тоже, как и Даша в джинсах и свитере, а не в костюме, как остальные ребята. Несмотря на это, на Дашу от него прямо повеяло деньгами. Работа в аптеке научила её отличать богатых покупателей от остальных. Павлов явно был богатым покупателем.
– Здорово, Павлов! Не смей подкрадываться и шептать, а то по балде получишь в следующий раз. У меня какой-нибудь рефлекс сработает, и капец тебе.
– Убедила. Тебе уже сказали, что ты тут самая красивая?
– Я и так знаю! И не только тут. Я вообще самая красивая. И скромная. Очень.
Павлов заржал.
– Я слышал, ты на химика училась? Ну, как тебе химичится?
– Химичу помаленьку в аптеке.
– В аптеке? – Брови Павлова поползли наверх и исчезли за длинной чёлкой.
Даша подумала, что если не знать, что это Павлов, а просто абстрагироваться, представить его Джоном Смитом или Николаем Загогулько, так он вроде и ничего даже. Нет, конечно, всё же не Загогулько, а Ивановым. Просто Иван Иваныч Иванов. Хотя тот, наверняка, «с утра ходит без штанов». Ну, невозможно же вот это! Как только люди ухитряются крутить романы с одноклассниками? Отвечать на вопрос Павлова она не посчитала нужным.
– А тут у Маринки круто! Пойдем, в окно глянем.
– Не пойду. – Даша засунула в рот ещё кусок колбасы. После вина аппетит разыгрался нешуточный. – Мне не понравилось.
– Почему? Это ж клёво.
– Страшно.
– Страшно? Ты упасть, что ли боишься?
– И это тоже. Но мне ещё страшно, что кто-то на нас оттуда из темноты смотрит. Мы его не видим, а сами, как на ладони.
– Кто на нас из темноты на двадцать пятом этаже может смотреть?
– Ну, не знаю. – Даша пожала плечами. – Летающий макаронный монстр, например.
Павлов опять заржал.
– Смешная ты, Смирнова! Давай отсюда свалим.
– Куда?
– Ко
– Зачем?
– Ну, у меня квартира тоже своя, правда, похуже этой, зато сам купил.
– Однушка в спальнике?
– Ага.
– Молодец.
– Ну, чо, поедем?
– Зачем?
– Ну, кино посмотрим, музычку послушаем, то, сё…
– Слушай, Павлов, отвали от меня с музычкой, кином и со всем остальным. То, сё ему подавай! Щасссс!
– Чем это я тебе не нравлюсь?
– Молодой очень.
– А тебе старых пердунов подавай?
– Пердунов не надо, но я предпочитаю тех, кто уже понимает, чего хочет.
Даша вспомнила прекрасного принца, недавно виденного ею на даче, и тяжело вздохнула.
– Женатиками, значит, увлекаешься. – Как будто угадал Павлов.
– Почему это? – возмутилась Даша.
– Потому что все, кто старше меня и не старый пердун, тот женатик. Хотя и старые пердуны тоже женатики.
– Да ладно!
– Вот тебе и ладно. Останешься одна, хоть и самая красивая, и будешь всю жизнь бояться, что на тебя из темноты макаронный монстр смотрит. У-у-у-у! – Павлов сделал зверскую рожу. – Вспомнишь тогда Павлова, да поздно будет. Я тоже стану женатик.
– Флаг тебе во все места!
Когда она добралась до бабулиной квартиры, то чувствовала себя чертовски голодной.
– Селедка под шубой, оливье, икра ложками и так далее, – сообщила Валентина Григорьевна, открыв Даше дверь. – Новогодний ассортимент – два. Мы люди не бедные.
– Ура! – прошептала Даша и повисла у бабули на шее. С бабулей ей повезло. Факт.
– Ну, рассказывай. – Велела Валентина Григорьевна, когда Даша утолила первый голод и смаковала очередной бутерброд с икрой, запивая его сладким чаем с лимоном.
– Да нечего рассказывать. Павлов опять клеился. – Даша махнула бутербродом. – Сказал, я самая красивая!
– Так и есть, правильно сказал. А ты чего?
– А я не клеюсь.
– Может, зря?
– Может. Но я, бабуль, боюсь самое интересное пропустить.
– Это что?
– Вот смотри, Галина наша в аптеке, ну, которая фармацевт. У неё муж Вовчик. Работает мастером на станции техобслуживания. На дилере. Тойоты там, Лексусы всякие.
– Хорошая работа.
– Ага! Галя очень довольна. Вовчик там уже себе по дешёвке крутую тачку купил из тех, что отдают взамен на новую с доплатой. Забыла, как это дело называется.
– Трейд-ин называется, – подсказала Валентина Григорьевна.
– Точно! Вовчик этот такой весь из себя брутальный, мужиковатый. Прям, как Хавьер Бардем. Ну, это на любителя, конечно, но многим нравится. Еще дача у них, огород и парники. Все выходные там пашут. Не отдыхают, а именно пашут. Это у нас в хибаре шезлонги, гамаки, раскладушки, сосны и ёлки, а у них на даче грядки и пахота. Ещё сын Серёжа имеется, школьник. Галя с ним всё время какие-то уроки делает и проверяет по телефону, поел он или не поел.