Самый Странный Бар Во Вселенной
Шрифт:
Патрульный Коэн заметил:
– У него была кличка Диппи Луи. Он был вором-леваком, мог собаку поцеловать.
Профессор Тотт оглядел Диппи Луи с вежливым интересом, а Эвальдт сказал:
– Немного шнапса, мистер Коэн. От этого хереса внутри как-то прохладно, а мужчине нужно согреться. – Он обернулся к офицеру: – Будьте добры, объясните. Я не совсем понимаю…
– «Левак» может с помощью особого крюка обчистить лоха – прошу прощения, вытащить бумажник из левого кармана мужских брюк. А «поцеловать собаку» означает, что он мог это сделать, стоя лицом к лицу с жертвой.
– Очень
Тотт поспешил вмешаться:
– Вы собирались поведать нам о великодушии датчан, капитан Эвальдт.
– Да, верно, – сказал капитан. – Я как сейчас помню: был я в городе Бостоне в день святого Патрика, пошел в док по своим делам. Вдруг появляется этот здоровый ирландец, и всякому видать, что он слишком много выпил, и потому как я не какой-нибудь зеленый юнец, чтобы уступать ему дорогу, – он меня толкнул. Один раз еще ничего, но во второй раз я уж не стерпел и столкнул его в воду – кулаком. Но, по правде сказать, это пошло ему на пользу, потому что, если б я так не поступил, он упал бы в воду в темноте и утонул, ведь ближе к ночи ему никто бы уже не сумел помочь.
Мистер Коэн издал какой-то неясный звук, а Макклинток спросил:
– Почему вы так в этом уверены?
– Еще шнапса, пожалуйста. Ну, ведь было раннее утро, а он пил бы весь день, и всякому известно: ирландец не может пить весь день и не упасть под вечер.
Полицейский Коэн что-то пробормотал; мистер Коэн положил обе руки на стойку бара и произнес:
– Так вы хотите сказать, что какие-нибудь шведы управляются с выпивкой лучше, чем ирландцы, которые на ней выросли? Надо же…
– Я не швед, – ответил Эвальдт, – просто добрый датчанин. И я вам скажу, что вырос на острове Борнхольм и могу выпить втрое больше всякого ирландца.
– Вы готовы поспорить на пять долларов, прямо сейчас? – раздраженно поинтересовался мистер Коэн.
– Это слишком мало. За пять долларов я даже не смогу купить себе шнапса.
– Много о себе понимаете, не так ли? – сказал мистер Коэн. – Я теперь вижу, что вы, наверное, настоящий артист по части выпивки. – Полицейский Коэн захихикал, услышав это саркастическое замечание, а мистер Коэн продолжал: – Не то чтобы этим кто-нибудь стал гордиться. Но если вы так много уделяете этому внимания, может, вам понравится маленькое состязание на двадцать пять долларов? Проигравший платит по счету.
В голове Эвальдта, казалось, закрутились шестеренки.
– Согласен, – произнес он. – Вы выпьете со мной?
– Не я, мой дорогой юный друг, – сказал мистер Коэн. – Мне нужно следить за баром и за всем прочим, а это будет стоить мне головы, если Гаваган войдет и обнаружит, что я пью наш товар. Но здесь Диппи Луи, у него в жилах течет немало нашей крови, и я не раз видел, сколько он может выпить.
– Да, это стало причиной моего падения и моей преступной жизни, – сказал Макклинток. – Но я, бесспорно, наделен особой способностью к поглощению напитков. Дело в том, что мои предки прибыли из Голуэя, где дует такой холодный ветер, что если человек выпьет
– Я не хочу, чтобы вы снова пошли по дурной дорожке, – сказал Эвальдт.
Полицейский Коэн произнес:
– Вы не повредите Луи Макклинтоку, который перепил чемпиона Богемии на вечеринке водителей грузовиков. И кроме того, я здесь. Я смогу проследить, чтобы он благополучно добрался домой.
Макклинток решительно протянул руку и сжал ладонь Эвальдта.
– За честь старого Эрина, – заявил он. – Двадцать пять долларов; проигравший платит по счету. Что мы будем пить?
– Какой-нибудь шнапс. Мне это безразлично.
Мистер Коэн выставил на стойку бутылку ирландского виски, достал пару стаканов для скотча с содовой и заполнил их наполовину, тщательно следя за уровнем жидкости.
– Skaall, – произнес Эвальдт и опустошил стакан, как будто маленькую стопку. Макклинток проглотил свою порцию медленнее, задержав напиток во рту и насладившись вкусом, прежде чем проглотить. Потом он заметил:
– От такого будешь держать хвост пистолетом! Наполните их снова, мистер Коэн.
Тотт сказал:
– Думаю, справедливость требует, чтобы мы делали небольшие паузы для… эээ… преодоления шокового эффекта. Мистер Макклинток, надеюсь, вы не сочтете нескромным мой вопрос: что заставило вас сменить профессию?
– Образование, – сказал Макклинток. – Образование и милость Божья. Я прошел заочные курсы по написанию рассказов, пока сидел в Дэнмуре. – Он потянулся к стакану, который мистер Коэн снова наполнил. – Ах, Эрин! – Оба Коэна одобрительно кивнули, и Тотт поднял свой стакан, поддерживая тост. Эвальдт осушил свою порцию глазом не моргнув, постучал ногтем по стакану и придвинул его к мистеру Коэну. Бармен сходил в чулан за новой бутылкой виски и наполнил стаканы уже в третий раз.
Эвальдт просиял.
– В моей стране, – сказал он, – принято пить не за страну, а за всех милых девочек. Сейчас я выпил с вами за вашу страну, а вы выпьете со мной за всех милых девочек в Дании. Skaall!
Третья порция виски последовала за двумя предыдущими с той же легкостью, в одно движение. Макклинток снова потратил чуть больше времени. Он наморщил лоб и, казалось, о чем-то серьезно призадумался.
– Это был тюремный капеллан, Боже благослови его душу, – сказал он. – Он объяснил мне, что прибыль от преступной деятельности не… не равна потраченным усилиям. Он заставил меня увидеть, он сказал мне, что… – Макклинток отвернулся от собравшихся и громко рыгнул.
Полицейский Коэн внимательно посмотрел на него, затем обратился к остальным и быстро заговорил:
– Я когда-нибудь рассказывал вам о том, как разыскивал жену? Я нашел ее, а она прямо-таки спятила. Она ведь сбежала от меня и говорила, что я же во всем и виноват. Это было… – Он положил руку на плечо Макклинтока, но Диппи стряхнул ее.
– Я в порядке, – сказал он. – Наполняйте стаканы.
– Вам не нужно пить так быстро, – ровным голосом заметил Эвальдт. – Именно так человек – как вы сказали? – напивается, если он не датчанин.