Самый великий торговец в мире
Шрифт:
Хафид кивком пригласил внутрь топтавшегося у входа Эразмуса, и казначей робко ступил в комнату, куда на протяжении трех десятков лет не допускалась ни одна живая душа.
Серый тусклый свет сочился через оконца башенок, и Эразмус схватился за руку Хафида, пока его глаза не привыкли к полутьме. С едва заметной улыбкой Хафид наблюдал, как Эразмус медленно обводил глазами комнату, в которой не было ничего, кроме стоящего в углу в пятне солнечного света кедрового ларца.
– Ты не разочарован, Эразмус?
– Даже не знаю, что сказать, господин.
– Убранство тебя не разочаровало? Несомненно, содержимое
Эразмус кивнул:
– Верно. Долгие годы ходило множество слухов и сплетен о том, что же хозяин хранит здесь, в этой башне.
– Так, мой друг. И большинство из них дошли до моих ушей. Говорили, что здесь спрятаны горы алмазов, слитки золота, дикие животные или диковинные птицы. Один перс – торговец коврами – намекал, что я держу здесь маленький гарем. Лиша только посмеялась, представив меня в окружении наложниц. Но, как ты уже успел убедиться, здесь нет ничего, кроме маленького ларца. Давай же, подойди ближе.
Двое мужчин наклонились над ларцом, и Хафид принялся аккуратно расстегивать опоясывающие его кожаные ремни. Он глубоко вдохнул запах кедрового дерева и осторожно сдвинул крышку ларца. Наклонившись, Эразмус через плечо Хафида уставился на его содержимое. Затем перевел взгляд на хозяина и потряс головой в полнейшем изумлении. В ларце лежали только… кожаные свитки.
Хафид бережно достал один из свитков. На мгновение прижал его к груди и закрыл глаза. По его лицу разлилось умиротворение, морщины разгладились. Он поднялся и показал на ларец:
– Будь эта комната доверху наполнена алмазами, их ценность и тогда не шла бы ни в какое сравнение с тем, что твои глаза узрели в этом простом деревянном ящике. Успех, счастье, любовь, душевный покой и богатство, сопутствующие мне в жизни, неразрывно связаны с этими несколькими свитками. Я в неоплатном долгу перед ними и мудрецом, доверившим их мне на хранение.
Испуганный словами Хафида, Эразмус отступил и спросил:
– Это та тайна, о которой вы упоминали? Ларец каким-то образом связан с данным вами обещанием?
– Я отвечу «да» на оба твоих вопроса.
Эразмус вытер пот со лба и недоверчиво взглянул на Хафида:
– Что же такого написано в этих свитках, что их ценность превосходит алмазы?
– Во всех из них, кроме одного, содержится принцип, закон, универсальная истина, изложенная в особой форме, помогающей читателю постичь ее смысл. Чтобы преуспеть в искусстве продаж, необходимо изучить и претворить в жизнь секрет каждого свитка. Тот, кто постигнет все принципы, обретет любое богатство, какое только пожелает.
Эразмус в смятении разглядывал старые свитки:
– Даже такое, как у вас?
– Куда большее, если захочет.
– Вы упомянули, что все свитки, кроме одного, описывают принципы продаж. Что же говорится в последнем свитке?
– Последний свиток, как ты его назвал, нужно читать самым первым, поскольку все они пронумерованы и знакомиться с ними необходимо в определенной последовательности. А в первом свитке раскрывается секрет, который на протяжении истории был доверен лишь малой горстке мудрецов. В первом свитке указан самый прямой путь к постижению того, что написано в остальных.
– Выходит, эта задача по
– Да, она действительно проста при условии, что человек готов жертвовать свое время и упорствовать до тех пор, пока каждый из принципов не станет частью его личности, не превратится в привычку.
Эразмус достал свиток из ларца. Бережно держа его пальцами, он протянул свиток Хафиду:
– Простите меня, хозяин, но почему вы не поделились этими принципами с остальными людьми, особенно с теми, кто давно на вас работает? Вы всегда проявляли удивительную щедрость в других вопросах, как же получилось, что те, кто торговал для вас, были лишены возможности приобщиться к словам мудрости и разбогатеть? С такими ценными знаниями они, по меньшей мере, научились бы продавать еще лучше. Почему все эти годы вы держали принципы в тайне?
– У меня не было выбора. Много лет назад, когда мне доверили хранение свитков, мне пришлось клятвенно пообещать, что их содержимое я раскрою лишь одному человеку. До сих пор мне непонятен смысл сей необычной просьбы. Однако мне велели применять описанные в свитках законы к собственной жизни до тех пор, пока не появится тот, кто будет нуждаться в помощи и наставлениях гораздо больше, чем я в свои юные годы. Мне было сказано, что по неким признакам я распознаю человека, которому следует передать свитки, хотя, вполне возможно, он и сам не будет осознавать, что находится в их поиске. Я терпеливо ждал и использовал эти законы, как мне было дозволено. Благодаря полученным знаниям я стал, как многие меня называют, самым великим торговцем в мире, как и тот, кто завещал мне свитки, был самым великим торговцем своего времени. Теперь, Эразмус, надеюсь, ты понимаешь, почему некоторые мои действия ты считал странными и неосуществимыми, тем не менее, они оказались верными. Всегда в своих поступках и решениях я руководствовался этими принципами. Не благодаря моей мудрости мы скопили столько золотых талантов; я был лишь орудием исполнения.
– Вы до сих пор верите, что после стольких лет объявится тот, кому суждено получить эти свитки из ваших рук?
– Да.
Хафид бережно сложил свитки и закрыл ларец. Стоя на коленях, он тихо произнес:
– Ты останешься со мной до того дня, Эразмус?
Казначей протянул руку сквозь мягкий свет и сжал руку Хафида. Кивнув один раз, он покинул комнату, словно повинуясь неслышимому приказу хозяина. Хафид затянул кожаные ремни и, поднявшись на ноги, подошел к маленькой башенке. Через нее он вышел на строительные леса, окружавшие огромный купол.
В лицо старику дул восточный ветер, неся с собой запах озер и пустыни. Стоя высоко над крышами Дамаска, Хафид улыбался, мысленно перенесясь в далекое прошлое.
Глава третья
Стояла глубокая зима, и на Масличной горе свирепствовал жуткий холод. Из Иерусалимского Храма через узкое ущелье Кедронской долины тянулся густой запах дыма, ладана и горящей плоти, смешиваясь с вязким ароматом растущих на горе терпентинных деревьев.
На открытом склоне, в непосредственной близости от селения Вифания, остановился для отдыха огромный торговый караван Патроса из Пальмиры. Час был поздний, и даже любимый жеребец великого торговца прекратил обгрызать нижние ветки фисташковых деревьев и устроился подле мягкой лавровой изгороди.