Самый жаркий день лета
Шрифт:
Лейла ощутила жар на щеках и взмолилась, чтобы никто не заметил ее смущения.
— Я не оставляла его одного. С ним был мой супруг.
— Если так, почему он не присутствует здесь, чтобы подтвердить это перед присяжными?
Лейла проглотила резкий ответ: «Обратитесь к моему адвокату».
— Простите, я не знаю. — На этот счет Клара успокоила ее: если Уилл не явится в суд для дачи показаний, присяжные не могут на этом настаивать, поскольку они с Лейлой до сих пор официально в браке. Он согласился помочь, но еще неизвестно, что щегол
Эдвард задумчиво поднял бровь.
— Подозреваю, что мы никогда этого не узнаем. — Потом он резко сменил курс: — У вас есть дети, мисс Саид?
— Нет, — спокойно ответила она.
— Таким образом, вы все же не вполне укладываетесь в образ суперженщины, да?
— Но я никогда…
Эдвард опять ее перебил:
— Таким образом, хотя вы позиционируете себя как успешную женщину, женщину, которая достигла всего, на самом деле есть кое-что, чего вы не добились. Вас это расстраивает?
Лейла пыталась разгадать, где именно в этом вопросе кроется подвох.
— Не думаю, что есть люди, которые добились вообще всего.
— Ясмин добилась, — отрезал Форшелл. — У нее был прекрасный ребенок, любящий муж, красивый дом, интересная работа.
— Она ненавидела свою работу, — едко возразила Лейла, тут же пожалев о своей резкости.
— Ах, вот оно что! — воскликнул обвинитель. — У Ясмин есть все, кроме одного: любимой работы. И в этом вы одержали над ней верх, не так ли? — Он не стал дожидаться ответа от Лейлы. — Ваша работа — единственное, что вы можете предъявить сестре и сказать: «Я лучше тебя».
— Неправда.
— А вот и правда! — рявкнул Форшелл. Скажите, ваш супруг живет с вами?
Лейла захлопала глазами.
— Нет.
— Почему?
— Мы расстались.
— Почему?
Лейла хотела было крикнуть, что это не его дело, но Клара настаивала, что нельзя позволять Эдварду втягивать себя в конфликт.
— По разным причинам, — ответила она.
— Каким, например?
— Мы не можем иметь детей, и это оттолкнуло нас друг от друга.
— Ого, — удивился Форшелл, будто и в самом деле впервые об этом узнал. — Долго вы пытались забеременеть?
Лейла сжала руки.
— Семь лет.
Она услышала изумленный вздох и подняла глаза, встретившись взглядами с одной из присяжных: блондинкой чуть за тридцать. Лейла видела в ее лице не сочувствие, но страх, будто та боялась заразиться от нее этой неудачей, просто находясь в одном помещении.
— Мы не могли зачать ребенка, поэтому стали пробовать ЭКО.
— Сколько раз? — дотошно поинтересовался Эдвард.
— Пять.
— Таким образом, вы не добились успеха в браке, как и в материнстве. Единственное, в чем вы успешны, это работа. Можно утверждать, что она важна для вас? — Поскольку Лейла молчала, Эдвард подтолкнул ее к ответу: — Мисс Саид?
— Да, — произнесла Лейла. Грудь будто сжимало железным обручем. Эдвард Форшелл вытаскивал на свет все
— Вы чувствуете себя несостоявшейся как женщина, поэтому каждый раз, когда дело касается работы, вы прилагаете все усилия, чтобы добиться успеха. И в тот момент, когда перед вами встал выбор: отвезти Макса в детский сад и потерять сделку века или оставить его в машине перед офисом, вы выбрали второе. Я не прав?
— Это не так.
— Поэтому вы поставили в тот день на первое место себя?
— Нет. — Лейла ощущала ручейки пота в ямках под коленками.
— Все факты налицо: вы женщина, умеющая делать сложный выбор. — Форшелл обвел рукой зал. — Мы все слышали о ваших поступках. У вас случился выкидыш прямо на рабочем месте, и пять минут спустя вы продолжили переговоры. Вы оставили свою сестру одну, когда та была ребенком. Вы поступали так, как нельзя было поступать, и знали об этом, но выбирали работу. Ведь так?
— Я…
— Вы намеренно оставили Макса в машине, так?
— Нет.
— Вы понимали, что на улице чертовски жарко, и заперли ребенка одного в машине.
— Нет.
— Вы знали, как любой вменяемый человек, что мальчик легко может погибнуть от жары, и тем не менее оставили его в автомобиле.
— Нет.
— Да.
— Нет!
— Нет, вы оставили его! — взорвался Эдвард. — Вы оставили Макса. Оставили преднамеренно, зная, что он может погибнуть. И он погиб. И это делает вас виновной. Вы виновны в совершении преступления, мисс Саид.
Лейла вспыхнула от этой неприкрытой, выложенной на всеобщее лицезрение истины. Какая-то древняя рептильная часть ее мозга требовала немедленного действия от тела. Поднять руки, защититься, укрыться от безжалостного залпа. Вместо этого Лейла закрыла глаза, спасаясь от режущего света. Уняв порыв заплакать, она устало ответила:
— Нет. Я забыла о нем.
— Вы не забыли, — не отступал Форшелл. — Такая женщина, как вы, мисс Саид, ничего не забывает. Такая женщина, как вы, принимает взвешенные решения, и это было одно из таких решений. Вы оставили Макса, целиком осознавая риск. И вы виновны в его смерти, разве не так, мисс Саид?
Поражение, будто петля, обернулось вокруг ее шеи. Лейла знала, что он прав. Женщина вроде Лейлы Саид, которая вернулась к видеоконференции после четвертого в своей жизни выкидыша, ничего не забывает. Женщина вроде нее может взвесить все за и против и принять осознанное, пусть и тяжелое решение. Лейла понимала, как выглядит в глазах присяжных, и в тот момент была уверена, что судьба ее предрешена.
Уилл сидел на крыльце, взирая на площадь Тредегар, согревая ладони под мышками. Щеки у него раскраснелись от холода. Рядом он поставил матерчатую сумку, низ которой весь потемнел от соприкосновения с влажным камнем крыльца.