Санаторий–2
Шрифт:
– Слушай, командир, – озвучил я неожиданную идею, – а может, через главный выход выйдем?
– А смысл? – это Тамарка спросила.
– Вдруг наши эээ… противники отслеживают, что и как мы делаем, тогда они могли приготовить какой-нибудь сюрприз на нашем стандартном пути… неприятный. А так мы внесем разнообразие и сломаем им коварные планы… ну если они их строят, конечно, эти планы.
– Да можно и так, – задумчиво отвечал Григорий, – заодно и на Ленина посмотрим, что там с ним и с его рукой. У кого ключи от главного входа? – обернулся он к остающейся в корпусе
– У меня, – отозвался Анвар, показывая большую связку ключей.
– Открывай, – скомандовал ему капитан, – а потом запереть не забудь. Да, сигналом нашего возвращения будет двойной выстрел из калаша – только по нему снова отопрешь. Иван, а ты захвати еще пару рожков к калашу, пригодится.
На свежем воздухе меня опять первым делом удивил странный запах, не хвои и не опавших листьев и даже не цветочков, кои росли тут слева и справа от входа, а что-то совсем постороннее… гарь что какая или совсем уже что-то химическое…
– Ничего не чувствуете? – спросил я у напарников, те дружно помотали головами – ну будем считать, что у меня одного такие проблемы с обонянием.
Рука Ильича была высоко воздета в небеса, а это значит что? Как рассказал мне этот непонятный товарищ из спального корпуса, вроде бы это означает включение защиты вокруг санатория. Хотя он тоже соврать ведь мог, здесь у нас все только и делают, что врут.
– Дверца в постаменте открыта, – констатировал этот факт Григорий, – проверять будем, что там внизу?
– Как бы это ловушкой не оказалось, – резонно ответил ему Афоня, – залезем, она и захлопнется.
– Афоня дело говорит, – выдал свое мнение я, – мы вообще-то в гаражи собрались, вот туда и надо двигаться, а Ленин подождет.
– Точно, – капитан развернулся направо и мы начали свой поход в звенящей тишине.
Стена корпуса закончилась, нам открылся вид на административное одноэтажное здание, как раз с того конца, где в прошлый раз Гриша разглядел паутину. Я внимательно рассмотрел эту часть здания, но ничего там не обнаружил.
– Впереди на полсотни метров чисто, – сообщил нам капитан, а я добавил, – сзади тоже все окей… никаких шевелений.
– Слушайте, – вдруг сказал Григорий, – а вам не кажется, что этих тварей стало гораздо меньше, чем утром, например?
– Кажется, – ответил я, а Афоня счел нужным промолчать, – может, они передохли все, а мы и не знаем?
– Может быть… – бросил капитан назад, но сразу вслед за этим поднял руку и затормозил, – муравей и червяк впереди справа на два часа.
Мы притормозили, выставив свое вооружение в указанную сторону – там действительно имели место две эти твари размером с большую кошку каждый, но никаких атакующих действий они не предприняли. Да и вообще никаких действий тоже, червяк так и вовсе дохлый лежал, по-моему.
– Не трогают они нас – и ладно, – сказал я, – идем дальше.
На автостоянке тоже ничего не изменилось… хотя нет, у моего Дастера оказалось спущено заднее правое колесо.
– Паук что ли прокусил? – начал я с огорчением рассматривать поломку.
– Это вряд ли, – ответил Гриша, – резину толщиной в два
Но мимо ларька с гордым названием Сапсан я все же не сумел пройти.
– Давай хотя бы немного еды наберем, – сказал я, обращаясь в основном к капитану, – кто знает, когда мы сюда в следующий раз выберемся.
– И напитков надо прихватить, – поддержал меня Афоня, а Гриша подумал чуть-чуть и дал добро.
– Только проверьте сначала помещение, – напомнил он.
Внутри ларька было тихо и сумрачно и, кстати, химией вонять стало уже совсем невыносимо. Но я не стал зацикливаться на этом деле, а просто сгреб кучу консервов в 2 пакета, взял их с кассы, а Афоня то же самое сделал с водкой, коньяком и портвейном (молодец, про наших дам не забыл). Через минуту мы опять оказались на улице, один пакет я отдал Грише, чтобы хоть одна рука у каждого была свободна. И мы завернули за угол здания.
И здесь ничего существенного не поменялось… хотя нет – стол и стул лежали на боку, перевернутые кем-то или чем-то, при этом столешница, например, у стола оказалась расколотой примерно пополам. И минимум в двух местах на земле были потеки какой-то розовой гадости.
– Когда мы в прошлый раз уходили, – тихо сказал капитан, – тут такого безобразия не было.
– А эта розовая пена мне что-то очень напоминает, – добавил я.
Гриша окинул меня продолжительным взглядом, но ничего добавлять про розовую пену не стал. И мы двинулись вперед, обогнув по дуге валяющиеся стол со стулом. А впереди оказались заросли высокой крапивы, в которые еще и мусора навалили, наверно просрочку из ларька. Как уж там говорили классики… что это за скверный город, только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор – черт их знает откудова и нанесут всякой дряни. Забора здесь не было, правда, но и на просто заброшенное место у нас любят разную дрянь сваливать…
– Осторожнее вы там, – предупредил нас капитан, – ноги не переломайте.
Минут пять у нас ушло на преодоление этой неожиданной полосы препятствий, а потом заросли кончились и мы оказались на еще одной автостоянке, которая одним концом выходила аж на самую стелу с названием санатория, а вторым упиралась в заборчик, за которым начинались искомые нами гаражи.
– Впереди все чисто, – выдал ремарку капитан, а я добавил, – сзади тоже ничего не шевелится.
Но тут в первый раз в нашу перекличку вмешался обычно тихий Афоня.
– Слева на девять часов две здоровые мухи на кустах сидят, – вполголоса добавил он.
– Вижу, – откликнулся капитан, – вялые они какие-то, даже не шевелятся.
– Так может и хрен с ними, – продолжил я, – раз они вялые – нас не трогают, мы тоже не будем…
– Попробуем, – принял решение наш старший, – огибаем их справа по дуге… и без лишнего шума… если что, то первым стреляет Иван.
Но стрелять не пришлось, мы достаточно спокойно миновали здоровенных мух, которые даже и не пошевелились ни разу, и перепрыгнули через низенький заборчик у гаражей.