Санаторий
Шрифт:
Нож в спине у него при этом подпрыгивал в такт шагам… сюрреалистическая картина, в общем и целом, перед нами разворачивалась.
— Что-то мне расхотелось подниматься на третий этаж, — взволнованно сообщила Ирина, а я спросил о том, что меня волновало сейчас больше остального:
— А что там за паутина на третьем корпусе висит, не подскажешь?
— Подскажу, — Миша опять сел за свой стол и начал рассеянно листать какую-то толстую конторскую книгу, — это арахниды поработали.
— Ну я понял, что не муравьи, — ответил я, —
— Муравьев ты, к слову, вовремя вспомнил — встретишься еще и с ними, очень скоро, — пообещал он, — а пауки у нас всегда такие были, чего удивляться-то?
— У вас это где? — зацепился я за его оговорку.
— На Титании, третьей планете системы Альфа-Центавра — вас же сюда занесло каким-то образом.
Ирина сделала круглые глаза, а я ей твердо сказал:
— Да что ты его слушаешь — врет же он, как сивый мерин. Какая нахрен Альфа-Центавра, там и планет-то вообще никаких нету.
— Ну-ну, — еще раз усмехнулся Миша, — скоро сами во всем убедитесь — я вас больше не задерживаю.
Мы с Ириной быстро вымелись на улицу — этот корпус санатория нам обоим показался не менее страшным, чем предыдущий.
— И что далее делать будем? — спросила она.
— Пошли сдаваться к нашему обществу, — вздохнул я, — на миру, как говорится, и смерть красна. А поодиночке умирать как-то не хочется.
— Вон сзади! — завопила вдруг она, отпрыгивая в сторону.
Я живо обернулся — метрах в пяти от нас с березы спускался здоровенный паук примерно в метр длиной, если считать с лапами. Я тут же вскинул калаш, перевел переключатель в одиночный режим и влепил три пули подряд в эту тварь…
Паук как будто весь взорвался изнутри — его составные части разбросало в разные стороны на пару метров.
— Ходу, — дернул я Ирину за рукав, — пока остальная живность не подтянулась.
Триста метров до главного корпуса мы пролетели за минуту, если не меньше, памятник Ленину, как я мимоходом заметил, так и стоял на своем законном месте, и рука у Ильича была опущена. На площади никого не было, но и парадная дверь оказалась закрыта изнутри. Я забарабанил в нее, что было сил. Она открылась через считанные мгновения, и нас с Ириной затащили внутрь четыре руки, принадлежавшие Валере и Анвару.
— А мы думали, вы уже пропали с концами, — сообщил нам Валера, — даже ужин на вас не приготовили.
— Ну и напрасно, — отдышавшись, ответил я, — мы еще на ваших похоронах споем может быть…
— Ладно, — продолжил Анвар, — идем в столовую, там расскажете все, что с вами случилось.
По дороге я успел шепнуть Ирине, чтоб она молчала и только кивала головой, а говорить я буду. Она в ответ кивнула.
— Таааак, — встретил нас невеселой усмешкой Гриша, неподалеку и все остальные сидели, Тамарка, Игнат и Афоня, — нашлись наши беглецы. Ну рассказывайте, что там на белом свете творится…
— За морем житье не
— Это можно, — легко согласился Григорий, — Тамара, организуй, пожалуйста.
И Тамара мигом принесла с кухни две тарелки, одну с бутербродами, другую с чем-то овощным, похожим на содержимое консервных банок. Я быстро проглотил один бутерброд и начал:
— Третий корпус весь в паутине, в здоровой — каждая нить толщиной сантиметра в два. Паука тоже видели, тело у него где-то в тридцать сантиметров, а если с лапами мерить, то метр точно выйдет…
— Он на вас нападал? — тут же переспросил Гриша.
— Попытался, я его из калаша расстрелял…
— Значит, они такие же смертные, как и мы, — глубокомысленно заключил Григорий, — а то тут некоторые заявляли, что мол бессмертные они… ладно, давай дальше.
— Да на этом и все, собственно, — даже растерялся я, — паутина плюс паук…
— Про Мишу забыл, — напомнила мне Ирина.
— Точно, — хлопнул я себя по лбу, — во втором корпусе на ресепшн сидел тот самый подозреваемый, которого ты в подвал сажал, — обратился я к Грише.
— Да ты что, — изумился тот, — прямо живой сидел?
— Живее всех живых, как Ильич, — отозвался я, — правда, с ножом в спине он там сидел, но шутки шутил исправно.
— С ножом? — еще больше удивился Гриша, а за ним заволновались и все прочие наши компаньоны, — а кровь у него из спины капала?
— Знаешь, — затруднился я, — я как-то этот пункт пропустил, но по-моему нет… может, Ирина чего добавит?
— Добавлю, — тряхнула она головой, — не было у него никакой крови. И еще один момент — он меня там в чем-то обвинять начал, мол, я в курсе, что там с ним в подвале случилось. Так я сразу скажу — наговор это, ничего об этом я не знаю.
— А что с памятником-то решили? — перехватил я у Гриши микрофон, — оставили на месте, я смотрю?
— Ну ты же не решил эту проблему, — усмехнулся он, — вот и оставили пока все, как есть…
— А еще у вас тут что случилось? — продолжил я бомбить его вопросами, — почему в столовой закрылись?
— Так муравьи же, Ваня, помешали — ты их не видел еще?
— Про муравьев обмолвился Миша, который с ножом в спине, — вспомнил я, — мол, пауки это все семечки по сравнению с ними, а вживую нет — не видел.
— Можешь посмотреть, — предложил Гриша мне, — только для этого на второй этаж подняться надо.
Я молча встал, за мной и Ирина тоже, и мы вместе с Григорием поднялись по лестнице и подошли к окну, выходящему на бассейн с рыбками. Возле бассейна была навалена какая-то куча высотой минимум в три метра, а возле нее наблюдалось некое шевеление.
— Это каких же они размеров? — опередила меня Ирина, — в метр что ли длиной?
— Чуть поменьше, — ответил Гриша, — сантиметров шестьдесят-семьдесят.