Санай и Сарацин. Темное дело
Шрифт:
– Слышь, профессор, – Санай быстро снял шлем и потер ушибленное шальной пулей место. – Заткнись! Ты меня понял?
Клиент удивленно захлопал длинными, как у обиженной девочки ресницами, но промолчал.
Санай спокойно смотрел в глаза клиенту, не дождавшись ответной реакции, повернулся к своему напарнику и заметил:
– Помнится, на окраине деревни старая водокачка стояла, а за ней мостки в заросли камыша уходят – туда пойдем. Нам же сами Опачичи не нужны – зачем рисковать?
– Тогда двинули, пока нас не обложили. А то погонят, как
Санай небрежно нацепил свой шлем и молча тронулся вперед.
– Левее бери, – шепнул Сарацин. – Так вернее будет. Все равно надо насыпь пересечь.
– Хапы.
Теперь троица двигалась с удвоенной опаской. Ползком преодолели небольшой бугорок, но никто не стрелял и вообще противник, если он был – себя никак больше не проявлял. Утренняя гнетущая тишина разбавилась звуками зарождающегося дня – ветерок свистел в проводах, где-то совсем далеко что-то взорвалось. Не то граната бабахнула, не то аномалия сработала – сразу не разберешь с такого расстояния.
Пересечь старый грейдер решились не сразу. Перед тем, как подняться на насыпь и нырнуть в кусты на той стороне старой дороги, напарники долго совещались, а Сарацин при этом внимательно рассматривал в оптический прицел все доступные с этой точки окрестности.
По мнению Альберта Сергеевича, они сидели в этой противной придорожной канаве неоправданно долго, но свои мысли вслух не высказывал. Он, конечно, хотел вставить слово в деловой диалог этой оригинальной спарки сталкеров, но, заметив, что Санай угрожающе вскинул брови, предпочел не встревать со своими глупостями. Клиент мялся, пытаясь, как-то привлечь к себе внимание, но оба сталкера нервозность ведомого уже давно заметили.
– Говорите уже, – шепнул Сарацин. – Только быстро, а то подъем на эту насыпь может оказаться последним осмысленным действием в вашей хитрой жизни.
– Это еще почему?
Санай в ответ только со злостью фыркнул:
– Потому, ботаническая голова, что на дороге стоит раскуроченная БМП-3, а вокруг нее лежат три мертвых человека военной наружности. Что такое «мертвый человек» объяснять надо?
Клиент ошарашенно хлопал ресницами и по-прежнему молчал с открытым ртом.
– Мертвый человек, это такой неживой труп, который до места своей смерти, еще, будучи розовощеким организмом, пришел на своих двоих, а потом его, – Санай мило улыбнулся. – Шлеп и убили.
– Брат, давай его выслушаем, – Сарацин вновь прильнул к оптике винтореза. – Вдруг он покакать хочет, а мы ему не даем в кустики сбегать.
Альберт Сергеевич захлопнул рот и, прокашлявшись в кулак, вдруг неожиданно хрипло заявил:
– Вы меня раздражаете! Я никогда еще не чувствовал себя таким идиотом, а между тем я с отличием закончил Национальную академию государственного управления Украины! А вы разговариваете между собой обо мне, как будь-то бы, меня вообще не существует. Между прочим, я живой человек и требую уважения к своей персоне.
– Вот же блин, а! – недовольно покачав головой, Санай заявил. – Персона
Клиент громко и не к месту икнул:
– Как это?
Сарацин опять хихикнул – его всегда развлекали умозаключения друга.
– А потому, родной, – продолжил Санай. – Что у местных поедателей мертвечины – отличное пищеварение. Они прекрасно разбрасывают помет и гадят на дорогу. Фиг потом тебя от подошвы отскрябаешь.
Сарацину даже показалось, что Альберт Сергеевич сейчас заплачет:
– Пора делом заняться. Поступим так. Форсируем преграду плотной группой. Быстро и сразу. Если существует зевающий наблюдатель, он может не успеть среагировать. А вот если он заметит первого, то может успеть выстрелить по второму и третьему.
Санай согласился.
– Тогда готовимся и стартуем.
Странно, но дружную группу, поднявшуюся на насыпь и буквально за пару секунд, нырнувшую в кусты за этой треклятой дорогой, никто не обстрелял. Видимо наблюдатель от длительного ожидания потерял бдительность. Но дальше…
Собственно, именно вот тут все и началось! Милая и непринужденная прогулка двух экскурсоводов и платного туриста закончилась. Вмиг завертелось так, что срезанные пулеметными и автоматными очередями ветви и стволы не крупных деревьев и кустов, падали на плечи и головы людей, вросших в какую-то удачно подвернувшуюся яму. Это вам не городской бой – бегай себе по коридорчикам, крышам, заборам и гаражам с бойлерными и прочими сараями! Туда пальнул, туда гранату швырнул – иногда паясничая и балагуря. Нет! На стыке кордона и болот такие штуки не прокатят. Тут и домов-то нет. Выходило так, что наклевывался обычный тактический бой на пересеченной местности.
Но не тут-то было – лупили сразу с нескольких направлений. Ругающийся шепотом Санай, держался правой рукой за шлем. Реакция сталкера была инстинктивной и не имела никакого практического применения. Только и слышалось от него: «мать» да «перемать». Со спокойной неприязнью он смотрел, как над головой плотные кусты ракитника, закрывающие сталкеров от прицельного огня противника, постепенно превращались в измочаленный банный веник.
– Брат! Уходим! Уходим!
От крика Сарацина Санай вышел из оцепенения и грубо схватив за шкирку одуревшего от страха Альберта Сергеевича, рванул с дурью почти двухметрового детины. Сарацин метнулся следом.
Снайпер вроде бы был спокоен, но зол – он вообще не любил, когда по ним с Санаем стреляют, а когда ты находишься в Диком Поле без бетонных укрытий – это вообще напрягает. Такое, конечно, и раньше часто случалось, но сейчас плотный групповой обстрел нельзя сравнить с предыдущими стычками. Казалось, что стреляют со всех сторон.
Конец ознакомительного фрагмента.