Сандро из Чегема. Том 3
Шрифт:
— Не трактор, — говорит, — вас ударил, а вы сбили человека. Сознайтесь, где это было. Если живой — окажем помощь. Если мертвый, суд разберется, кто виноват.
Тогда я добавляю, что трактор в самом деле был, но был и пьяный эндурец, который вывалился из-за эвкалипта прямо под колеса. Но, слава Богу, он жив и мы его благополучно довезли до дому.
— Поехали, — говорит тот, что был пошустрей, своему товарищу, — мы должны убедиться, что он жив-здоров.
Теперь что делать? Они садятся, Кемал
— Стой!
— В чем дело? — спрашиваю.
— Да вы, оказывается, совсем пьяные, — удивляется он, — как это я сразу не заметил… Давайте я сяду за руль…
И тут я догадался, в чем дело. От пиджака Кемала вся машина чачей провоняла. Мы привыкли, а милиционер, конечно, заметил. Я ему объяснил в чем дело, но тот, что был пошустрей, не поленился, привстав, понюхал пиджак Немала и тогда успокоился. А Кемал хохочет.
— Нюхайте мой пиджак и закусывайте, — говорит, — закуска у вас за спиной. Едем.
— Ты помнишь, где поворот? — спрашиваю у Кемала.
— Вроде бы, — мычит Кемал.
Опять повалил снег, и почти ничего не видно. Доезжаем до поворота и въезжаем на сельскую улицу. Света в домах нет, и черт его знает, где дом этого эндурца. Думаю, пропали на всю ночь, если его сейчас не найдем.
— Слушай, — спрашиваю у милиционера, — как ты догадался, что мы сбили человека?
— Извините, — говорит, — я уважаю ваш возраст, но это пока оперативная тайна. Закроем дело — скажу.
Ладно, думаю, лишь бы мы нашли этот дом.
— Кажется, здесь, — наконец говорит Кемал и останавливает машину.
Вылезаем и в темноте подходим к изгороди. Рядом калитка.
— Эй, хозяин! — кричу несколько раз. Лает собачонка, а людей не видно. Но вот в доме зажегся свет, и женский голос с крыльца:
— Кто там?
— Милиция, — говорю, — подойди сюда!
Женщина вошла в дом и выходит с керосиновым фонарем в руке. Подходит. Пальто накинуто прямо на голову и из-под него глазами то на нас, то на милиционеров.
— Хозяин дома? — спрашивает тот, что пошустрей.
— Спит, — говорит женщина.
— Больше мужчин нет в доме?
— Дети есть, — говорит женщина и все время глазами из-под пальто то на милицию, то на нас, — а что случилось?
— Подыми мужа, — приказывает милиционер.
Женщина не двигается. Старается понять, зачем ее мужа вызывают: может, подрался с кем-то? Но я все же не уверен, что мы нашли тот дом. Если не туда попали, придется всю ночь искать этого дурака.
— А что он сделал? — спрашивает женщина и продолжает стоять.
Тут Кемал не выдержал.
— Слушайте, — говорит, — милиция думает, что мы его переехали. Пусть посмотрит, что он живой.
Не верит. Думает — хитрим. Все же ставит фонарь на землю и идет за мужем. Подходят.
Все же мой Кемал молодец! Недаром он говорил, что во время войны по слепым полетам был первым в полку. А после войны он однажды несколько раз так низко пролетел над чегемской табачной плантацией, где люди работали, что мотыгой можно было его достать. Молодой был, играл!
— Вы знаете этих людей? — спрашивает милиционер. Тот подымает к моему лицу фонарь — смотрит. Подымает к лицу Кемала — смотрит. Опускает фонарь и говорит:
— Первый раз вижу!
Тут Кемал начинает хохотать. Дуралей, нашел время для смеха! Я спокойным голосом объясняю этому человеку, как он стоял под эвкалиптом, как упал под машину и как мы его привезли. Он слушает, делая вид, что трезвый, хотя, правда, немножко протрезвел. Как только я кончил, он заговорил, заблеял, как козел на скале, не останавливается.
— Даю показания, — говорит, — ничего не совпадает! Я сегодня был в гостях в доме моей двоюродной сестры. Хлеб-соль принял! Мы съели хрустящий поросенок! Мы съели жирный индюшка! Мы выпили! Хорошо выпили! Крепко выпили, честно скажу! А потом муж моей двоюродной сестры посадил меня на свои «Жигули» и культурно привез домой. А под эвкалиптом я вообще не мог стоять, потому что ненавижу эвкалипт. Запах не переношу. Если даже мертвого меня вот так поставят к эвкалипту, я и мертвый оттолкнусь от него, до того ненавижу!
Вот такие глупости говорит и многие другие. Кемал хохочет, а милиционеры не знают, кому верить.
— Вот ты оттолкнулся, — говорю, — и попал под нашу машину.
— Извините, папаша, — говорит, — я пить пью, но падать не падаю. Такой характер имею!
Я уже хотел предложить милиционерам сделать внезапный обыск в доме этого человека, чтобы найти пиджак с разорванным рукавом, как доказательство, но тут жена его нас выручила.
Все это время она из-под своего пальто смотрела то на нас с Кемалом, то на милиционеров, то на своего мужа и старалась сообразить, не собираемся ли мы сделать ему что-нибудь плохое. В конце концов сообразила и взорвалась как бомба.
— Пьяница! Пьяница! — закричала она на своего мужа. — Если все было так хорошо, костюм-пиджак кто порвал?! Костюм-пиджак где порвал, пьяница?!
— Какой костюм-пиджак? — растерялся он.
— Новый костюм-пиджак, пьяница! — крикнула она. Лучше бы тебя эта машина совсем убила!
— Принеси пиджак, — приказал милиционер.
Женщина уходит, продолжая ругать мужа, и приносит пиджак. Тот, что был пошустрей, берет пиджак, просит женщину приподнять фонарь и, достав из кармана маленький кусок материи, сравнивает его с пиджаком. Теперь я понял, почему он так долго возился у крыла нашей машины.