Сандровские. Трилогия
Шрифт:
— Продали? — глухой рокот, не предвещающий ничего хорошего, вырвался из груди Игоря.
— Да. Он пришёл к моим родителям и предложил деньги за ведунью. Они отказались сначала. Как никак, родители…Тогда он сказал, что прикажет своим людям убить их, и всё равно заберет меня. Вот родители и….
Она не договорила.
Услышав яростное рычание мужчины, остановилась и невольно сделала шаг назад.
— Тебя продали собственные родители? Те люди, что призваны защищать,
И они алчно схватили мешочек…раскрыли его…принялись пересчитывать…Потом опомнились, но это было потом. Ева всё видела. Именно в тот момент она окончательно поняла, что надеяться ей следует только на себя.
— Они слабые люди, — она не могла их не оправдывать. Не смотря ни на что, они были её родителями, людьми, подарившими ей жизнь.
— Чушь! Я знаю десятки людей, которые успешно борются со стригоями! Они боятся их, но находят силы противостоять тварям!
— А вампиров они так же уничтожают? — вспылила Ева.
Она совершила ошибку. Глаза Игоря вспыхнули кровавым пламенем.
— Ведьмочка, интонацию смени, — предупреждающе заметил он.
Капельки пота выступили на висках Евы. Вот и поговорили. Вот и закончилось перемирие. Быстро же. И кто её за язык тянул?
— Ты задел мою семью…, - проговорила она сквозь сжатые губы.
Игорь мотнул головой и жестко заметил:
— Это не семья, где продают собственных детей! Звери и те так не поступают!
Ева тяжело задышала, пытаясь обуздать обиду вперемешку с зарождающимся негодованием. Она знала, что не стоит откровенничать перед вампиром! Те, кто наделен сверхестественными способностями не в состоянии понять слабых людей!
— Вампир, — она сознательно назвала его не по имени. — Я прошу извинить меня за то, что рискнула поведать тебе о прошлом. Ты осудил близких мне людей. Я всё поняла, впредь буду сдержаннее.
Ева не успела моргнуть, как он оказался рядом. Большой, сильный и яростный.
— Семья должна быть крепостью, стеной! — прорычал он, схватив её за плечи и притягивая к груди. — Причем такой, чтобы ни один враг не смог её сокрушить!
— Пусти! — прошипела Ева, понимая, что если они продолжат обсуждать её семью, она снова расплачется. Хватит слез и стонов. Нельзя показывать слабости перед недругами.
Ей хотелось думать, что её лицо приняло непроницаемое выражение, что ей удалось скрыть кровоточащие внутренние раны за маской безразличия.
Она ошиблась.
Игорь
— Нет.
Коротко и четко.
— Что? — удивилась Ева, и постаралась вырваться из захвата мужских рук, заранее зная, что это бесполезно.
— Не отпущу. Ты должна понять, что я не приемлю, когда со мной спорит женщина! Тем более, колдунья!
Ева зашипела, точно разъяренная кошка.
— Треклятый вампир!…
— Под чьей защитой ты временно находишься!
Темные глаза, наполненные кровавым сиянием, смотрели на неё неотрывно. Они говорили, что спорить бесполезно, не стоит и начинать. Но Ева слишком долго пребывала в плену, слишком долго её пытались сломать, чтобы она не сделала хотя бы одну, самую последнюю и отчаянную попытку, отстоять свою точку зрения.
— Мы не договаривались, что я буду безропотно тебе подчиняться! — бросила она, чувствуя, как распространяется тепло от рук Игоря. Он же вампир, он же должен быть холодным!
— Значит, договариваемся сейчас! — слова Игоря не обсуждались.
Ева тяжело задышала. Властный тон Сандровского производил на неё двоякое впечатление. Ей одновременно хотелось его послать и….странное дело, подчиниться, согласиться с ним. Последнее желание было продиктовано тем, что впервые мужчина — сильный, властный — стремился не сломить её, а защитить, взять ответственность за неё на себя.
И она не знала, как реагировать, что предпринять, что сказать, как выразить чувства.
— Не дави на меня, — спокойнее произнесла Ева и опустила голову.
О…Черт!
Как такое возможно?
Их тела почти соприкасались, но между ними всё-таки оставалось небольшое расстояние, с ладонь, не больше. Из одежды Макар принёс ей шелковую блузку свободного покроя и брюки. Бюстгальтер в комплект не входил. Собираясь, Ева с иронией порадовалась, что хорошо, что хотя бы трусики положили. У неё была высокая грудь, и при необходимости она могла обойтись и без бюстгальтера, главное, передвигаться не быстро, и тогда она не будет сильно колыхаться.
Сейчас же Ева увидела, как её соски превратились в две горошины. От чего? От нервного напряжения? Или от того, что мужчина едва не соприкасается с ней?
Абсурд….
У неё, наверное, начинается горячка.
— Поверь, Ева, когда я начну давить на тебя, ты это сразу поймешь, — ответ Игоря прозвучал над ухом Евы.
Он тоже заметил напрягшиеся соски девушки. И его тело не могло не отозваться! Последние дни он только и делал, что думал о её теле. Стройном, соблазнительном, с приятными округлыми формами. Он не отступил от своего плана.