Сангвин
Шрифт:
Вот только сам Конор не спал, а стоял в другом конце комнаты, у окна. Запутал, старина… Во тьме его было не разглядеть. Медленно обернувшись и облокотившись на подоконник, он произнёс…
– Ты сделал это быстрее, чем я думал. А как же ребята на крыше?
– Лежат где-то в кустах. – ответил Драйвуд, сняв маску.
– И, все же, Хан бы справился быстрее… – с ухмылкой продолжил Конор, – Ну, давай, Том, жми на курок. Но только знай одно: агентство, которое перейдёт под управление такого человека, как ты, потерпит крах. Будь в этом уверен.
– Если
– Том, бросай глупить. Я прекрасно знаю, что это ты его сдал. Всё, что произошло в тот вечер, уже известно не только мне.
– Их всех постигнет та же участь, что и тебя… И Хана. Этого урода я лично пришью и докажу, что лучший – я.
– Томас…
– Ты дурак, Конор. И всегда им был…
После этих слов Драйвуд таки нажал на курок пистолета, выстрелив безоружному прямо в сердце…
Для меня и самого загадка, как же он так просто дал себя убить. Конор не пытался бежать, не звал на помощь, даже не предупредил охрану о возможной угрозе, хотя всё прекрасно знал.
Такие, как Томас почти всегда добиваются своего. Такие же бесчестные, циничные, «идущие по головам», если хотите. Подобные ему берут желаемое, но не всегда необходимое.
Конец 1 части.
Часть 2.
Прошло три дня после событий в Южном Сангвине. Тихим вечером 29 ноября, город вновь освещал собою и без того звёздное небо, и его каменные джунгли были своеобразным родимым пятном на теле нашей планеты.
Главная улица города, кое название она и имела, рассекала собой огромную часть Центрального Сангвина, от грандиозных небоскрёбов до самых небольших квартирных домов. На окраинах центра нашего замечательного мегаполиса расположились и различные кафе-бары.
Часу в одиннадцатом того самого вечера Алехандро Моретти сидел за стойкой одного из таких баров (под названием "Ромарио") и пребывал в немало депрессивном состоянии. Они уже должны были закрываться, к одиноко сидевшему Моретти подошёл работник заведения и вежливо обратился…
– Синьор, не хочу беспокоить, но наше заведение закрывается. Вынужден попросить вас его покинуть.
– Почему так…? – пробормотал Хан, не сводя глаз с переливающегося стеклянного сосуда.
– Что, простите?
– К чему эта вежливость? Я что, не знаю о вашем воспитании, Ромарио?
– Хм… Человеку порой нужно быть не только воспитанным, но и осторожным. Многое чаще зависит от собеседника.
– Эх! – выдал Хан, опрокинув оставшийся виски. – а… Стоп, сейчас же только половина одиннадцатого. Вы закрываетесь на два часа рань… ик! … ше?
– Видите ли, синьор, сейчас здесь должна пройти важная встреча. Не буду говорить, у кого и с кем, так как, увы, не могу. Так что, вы сами уйдёте? – заключил Ромарио, слегка разогревши свой тембр.
– Ну вот, язык я вам развязал, другое дело. Ладно… Спасибо. До скорого, всего доброго.
– Приходите ещё. Всего доброго, синьор.
Моретти
И всё бы ничего, но вдруг Хану послышалось, как в одном из переулков раздавались крики и ругань. Он лишь проходил мимо и увидел, как пятеро одинаково наряженных джентльменов не по-джентльменски окружили мужчину среднего возраста. Он был один и ничего не мог сделать, пока те явно хотели его чего-то лишить, угрожая расправой. Хан не стал разбираться, он пребывал далеко не в лучшем настроении, а в данном случае находил хороший способ "оторваться".
– Я впервые вижу, чтобы пятеро козырьков в комбинезонах выясняли отношения с человеком на улице. Небось, обыкновенная шпана, а? – В полголоса, но видно проговорил Хан, что те моментально повели головами в сторону его тени.
– Что за… Вали отсюда, если жизнь дорога! – Вдруг один из бандитов достал Кольт – M 1911 A1.
Алехандро приподнял руки, сделав два неполных шага назад, весело произнеся: "Хорошо, хорошо. Ишь, как испугался…"
Очень быстро, буквально в одно мгновение из-за кожаных складок куртки Алехандро показался Маузер С-96 с круглой словно «ручка метлы» рукояткой, от чего сам пистолет и получил такое прозвище. Хан упал одной ногой на колено, поймал пистолет правой рукой и ни секунды не думая, словно на чутье, от бедра выпустил первую пулю в голову бандиту, по-футбольному отправив его и пистолет по разным углам переулка. Мужчина, за которого заступился Хан, бросился к упавшему на холодный асфальт Кольту. Патронов у Алехандро было с избытком, потрачено по одному на каждого… Его мастерство и опыт дали о себе знать. Каждый вестник смерти, выпущенный его Маузером, нашёл свою цель. И всё же, один из гангстеров пустился в борьбу, сцепился со своим недавним заложником, выбив Кольт у него из рук, он схватил мужчину за шиворот его дорогого чёрного пальто от итальянских кутюрье и приставил пистолет к виску в надежде на то, что сегодня этот пистолет таки выстрелит.
– Я убью его! Бросай чертов Маузер, мать твою!
– Всё кончено. Я даю тебе шанс уйти живым. Не отпустишь его – отправлю тебя к твоим дружкам. Взгляни на них… Ну, чего думаешь? – Хан понял, что человек, которого схватили, не будет убит. Его мысль была такова: среагировать на перенаправленный в его сторону Кольт, либо допустить, чтобы бандит ушёл живым. – Если я не успею досчитать до восьми, ты уберёшь свой 45 калибр и уйдёшь. Я тебя не трону.
– Пошёл ты!
– Один. Два…
– Заткнись и брось пушку! – дрожащим голосом прокричал бандит.
И всё же мирного исхода было не дано. 45 калибр, о котором говорил Хан решил испытать удачу и прицелился в Моретти. Но последний оказался быстрее. Один выстрел, и брызг крови гангстера ударился о висок заложника, оставив пятна и на правой его щеке.
– Восемь… – в полголоса проговорил Хан и осторожно подошёл к спасённому синьору, попутно подняв с земли его чёрную фетровую шляпу. Как я и сказал немного ранее, он был средних лет. Темноволосый, крепкого, можно сказать, спортивного телосложения, не высок, но и не мал. Эта шляпа здорово дополняла дорогой, явно индивидуально сшитый, костюм с пальто.