Сани-Су на службе у богов. Книга вторая. За смертью бессмертного
Шрифт:
– Боюсь, царевич коня загонит, – подумал я. – надо добавить еще, чтобы он смысла гнаться не видел, – пришла спасительная для его Сокола мысль.
В общем, оторвались мы далеко, а когда вывернули на финишную дорогу вдоль моря – сбавили до аллюра четыре креста. Незачем всем в Единбурге знать, что Сивка только с виду конь, а по сути – робот. Конечно, они про роботов ни сном, ни духом, зато навоображают всякого про нечистую силу да происки навьих.
Так что закончили мы скачку, как и положено: я попросил воды, а Сивка долго отдышаться
– Ну и конек у тебя, мессир Сани! Любо-дорого посмотреть. Как стоячего нас обошел. Наверное, ты мог бы нас на полкруга обогнать, если бы захотел.
– Может и смог бы, да я коня загнать побоялся.
Так все и закончилось: мы руки пожали, а Коляда нам с Сивкой победу присудил, да деньги отдал. А вот многие зрители недовольны остались, те, что на царевича ставили. Думали они, что в царской конюшне лошади много лучше, чем у какого-то мессира, пусть даже и известного.
4.
И вот наступил день, когда Дверги обещали Ивану меч вернуть, заново перекованный. Отправились мы к ним втроем, посмотреть на чудо, которое Альфрик сотворил.
Встретили нас вежливо. Вынес Альфрик меч, а там ни одного драгоценного камня нет, кроме самого крупного рубина в навершии рукояти.
– Держи и владей с честью, – сказал Альфрик. – Это меч справедливости: невинных не рубит, проходит насквозь как дым. А вот виновных никакой доспех не спасет.
Чуть было не брякнул царевич насчет камешков, но вовремя наши наставления вспомнил.
– Благодарю тебя кузнец, – такой меч должен принадлежать царю или императору. – Он нужен властелину в час сомнения. Иной раз приходится довериться человеку, и хорошо бы знать бы заранее, что он верен и добр.
– Невинную голову этот меч не сечет. А проверить царедворца легко: спроси его, о чем важном, а как ответит, так пусть пальцем по лезвию проведет. Если появится кровь, значит это не тот человек, которому довериться можно.
– Благодарю тебя Альфрик и братьев твоих тоже. Скажи мне, сколько я вам должен.
– Ничего, – ответил Двалин. Все, что стоила наша работа, мы взяли камнями, да ты кошель золота давал. Самый лучший рубин, достойный этого меча, мы оставили. Есть одна особенность: в битве он поразит только того, кто желает тебя убить. Того, кто бьется с твоим соседом, но не испытывает желания тебе навредить, он не убьет. В этих случаях он может работать только как защита. То есть, удары он отобьет, даже если они не на тебя направлены.
– Никаким золотом не оплатить такой меч. Буду звать его «Справедливым».
– Золото – это мираж, Иван-царевич, – ответил Торальд. – не зря наши предки его так и назвали: злато или «зло то», то есть золото. Так оно со временем звучать стало.
– А меч, Иван,
***
Мы снова сидели в таверне и угощались тем, что самобранка послала. Завтра мы собирались отправиться на задание. Самое время выяснить, в какой стороне Василису искать.
Попробовал Иван сосредоточиться на блюдечке: три раза по блюдечку рябь прошла, а картинка так и не показалась. Зато, под конец, на третий раз удалось направление отследить: мигнули светодиоды, и понял я, что нам в ту сторону.
– Но почему нет картинки? – подумал я.
– Бесталанный я совсем, – сказал царевич, – вот вижу ее как живую перед собой, а волшебное блюдце ее не показывает.
– Я тоже не знаю, что идет не так, – сказал я.
– А давайте у Двергов спросим, – предложил Торальд. – Они тебе блюдечко подарили, может они, и подскажут, почему оно не работает.
– Ладно, – согласился я, – утро вечера мудренее. Завтра, прежде чем ехать, пойдем и спросим.
– А пока угощаемся дарами скатерти, да на боковую, – сказал Торальд.
5.
– Давай, Иван-царевич, ты еще разок при нас попробуешь, – предложил Двалин.
Напрягся царевич, сосредоточился, снова рябь по блюдцу пошла, но уже с первого раза мигнули светодиоды.
– Хватит, царевич, спасибо. Мы с братьями сейчас посоветуемся и скажем наше мнение.
Мы стояли, возле их крыльца, держа в поводу наших скакунов. Иванов Сокол шарахался от Мура при каждом его огненном выхлопе, а на моего Сивку косился, хотя и не вздрагивал, когда у него пар из ушей валил. Дверги совещались в пяти шагах от нас.
– Ну вот, – вскоре обернувшись к нам, сказал Двалин, – мы считаем, что возможны два варианта: царевичу стоит потренироваться, и все получится, и что расстояние уж очень велико, и когда оно станет меньше, то и изображение появится. Но возможно, что она в другом мире, тогда стоит попробовать пересечь границу миров и снова попытаться. А скакать вам надо туда, куда блюдце указало.
– Вчера оно в туже сторону указывало, – скал я.
– Да вот еще что, мессиры! Тут у Грэра есть особое мнение и, возможно, оно стоящее.
– Мнение такое, мессиры, начал Грэр, – если первые два предположения окажутся не верными, то очень может быть, что Василиса сейчас не в своем облике находится.
– Это что? Она заколдована? – забеспокоился царевич.
– Он, не стоит его имени упоминать, хозяин Пекла, большой мастер всех превращать за мелкие провинности. А за крупные испепелять. У него так гнев проявляется, а уж гневлив он очень.
– И в кого же он превращать любит? – спросил я, – может, это нам поможет.
– Во всяких пауков, крыс, мышей, змей и прочих не особо любимых зверушек. Но более всего в лягушек и жаб. По слухам, лягушек он сотни две наплодил.