Санин (сборник)
Шрифт:
В темноте послышалось шлепанье босых ног, похожее на шлепанье звериных лапок, и еще не привыкшими к темноте глазами Санин смутно разглядел силуэт мальчика.
– Тебе чего? – спросил Санин.
– Барышню Карсавину, учительницу, – тоненьким голосом отозвался босой мальчик.
– Зачем? – спросил Санин, при имени Карсавиной вспоминая ее, как она стояла на берегу, нагая, вся пронизанная светом не то молодости, не то яркого солнца.
– Записку им принес, – ответил мальчик.
– Ага… В той гостинице она, должно
Опять, как зверек, мальчик зашлепал босыми пятками и исчез в темноте так быстро, точно спрятался в кустах.
А Санин медленно пошел за ним, всей грудью вдыхая густой, как мед, садовый воздух. Он дошел до самой гостиницы, под освещенное окно, и полоса света легла на его задумчивое и спокойное лицо. На свету в темной зелени ясно белелись большие тяжелые груши. Санин поднялся на носки, сорвал одну, а в окне увидал Карсавину.
Она видна была в профиль, в одной рубашке, с круглым плечом, на котором как на атласе скользили блики света. Она упорно смотрела вниз и думала, и, должно быть, то, о чем она думала, волновало ее и стыдом, и радостью, потому что веки ее вздрагивали, а губы улыбались. Санина поразила ее улыбка: в ней дрожало что-то неуловимо нежное и страстное, точно девушка улыбалась навстречу близкому поцелую.
Он стоял и смотрел, охваченный чувством сильнее его самого, а Карсавина думала о том, что произошло с ней, и ей было мучительно стыдно и мучительно приятно.
«Господи, – с необыкновенно чистым ощущением, какое, должно быть, бывает у расцветшего цветка, спрашивала себя девушка, – неужели я такая развратная?»
И с глубочайшей радостью в сотый раз вспоминала то непонятно влекущее ощущение, которое испытала она, подчиняясь Юрию в первый раз.
«Милый, милый!» – вспыхивая и замирая, мысленно тянулась она к нему, и опять Санину было видно, как трепетали ее ресницы и улыбались розовые губы.
О безобразной и томительно нелепой сцене, которая произошла потом, девушка не вспоминала. Какое-то тайное чувство отводило ее от того темного уголка, в котором как тонкая заноза осталось болезненное, обидное недоумение.
В дверь номера постучались.
– Кто там? – спросила Карсавина, поднимая голову, и Санин отчетливо увидел ее белую, нежную и сильную шею.
– Записку принес, – пискнул мальчик за дверью. Карсавина встала и отворила. Босой, по колено в свежей грязи, мальчик вошел в комнаты и торопливо сдернул картуз.
– Барышня прислали, – сказал он.
«Зиночка, – писала Карсавиной Дубова, – если можешь, приезжай сегодня же в город. Приехал инспектор и завтра утром будет у нас. Неудобно, если тебя не будет».
– Что такое? – спросила старая тетка.
– Нюта зовет. Приехал инспектор, – в раздумье ответила Карсавина.
Мальчик почесал одной ногой другую.
– Очень приказывали, чтоб беспременно вы приходили.
– Пойдешь? – спросила тетка.
– Как же я одна пойду…
– Месяц взошел, – возразил мальчик, – вовсе видать.
– Надо идти, – нерешительно сказала Карсавина.
– Иди, а то как бы неприятностей не вышло.
– Ну пойду! – решительно тряхнула головой девушка. Она быстро оделась, приколола шляпку и подошла к тетке.
– До свиданья, тетя.
– До свиданья, деточка. Христос с тобою.
– А ты со мной пойдешь? – спросила девушка у мальчика. Мальчик замялся и опять почесал лапки.
– Я к мамке пришел… Мамка тута у монахов на прачешной.
– А как же я одна, Гриша?
– Ну пойдем, – тряхнув волосами, с решительным видом согласился мальчик.
Они вышли в сад. И синяя ночь так же мягко и осторожно охватила девушку.
– Хорошо пахнет как, – сказала она и вскрикнула, наткнувшись на Санина.
– Это я, – смеясь, отозвался он.
Карсавина в темноте подала еще дрожащую от испуга руку.
– Ишь, пужливая! – снисходительно заметил Гришка. Девушка смущенно засмеялась.
– Ничего не видно, – оправдывалась она.
– Куда это вы?
– В город. Вот прислали за мной.
– Одна?
– Нет, с ним… Он мой рыцарь.
– Рыцарь! – с удовольствием повторил Гришка, суча лапками.
– А вы тут чего?
– А мы по пьяному делу, – шутя пояснил Санин.
– Кто вы?
– Шафров, Сварожич, Иванов…
– И Юрий Николаевич с вами? – краснея в темноте, спросила Карсавина. Ей было так жутко и приятно произносить вслух это имя, как заглядывать в пропасть.
– А что?
– Так. Я его встретила… – еще больше краснея, сказала девушка. – Ну, до свидания.
Санин ласково придержал протянутую руку.
– Давайте я вас перевезу на тот берег, а то что же вам кругом идти.
– Нет, зачем же, – с непонятной застенчивостью сказала девушка.
– Пущай перевезет, а то на плотине дюже грязно, – авторитетно возразил босой Гришка.
– Ну хорошо… А ты тогда ступай к матери.
– А ты по полю не боишься одна? – солидно спросил Гришка.
– Да я до города проведу, – заметил Санин.
– А ваши же как?
– Они тут до света будут: да и надоели они мне изрядно.
– Ну, если вы так добры… – засмеялась Карсавина. – Иди, Гриша.
– Прощайте, барышня…
Мальчуган опять как будто спрятался куда-то в кусты, и Карсавина с Саниным остались вдвоем.
– Давайте руку, – предложил Санин, – а то с горы еще упадете…
Карсавина подала руку и ощутила со странной неловкостью и смутным волнением твердые как железо мускулы, передвигавшиеся под тонкой рубахой. Невольно толкаясь в темноте и на каждом шагу ощущая упругость и теплоту тел друг друга, они пошли через лес вниз к реке. В лесу был полный, как будто вечный мрак, и не было, казалось, деревьев, а одна густая, теплом дышащая молчаливая тьма.