Санитар
Шрифт:
– Значит, не было у него врагов в здешних местах?
– Не замечал.
Милиционер кивнул. Его любопытство иссякло, кажется.
– Вы найдете тех, кто это сделал? – позволил себе поинтересоваться Барсуков.
– Вряд ли.
– Неужто? – изумился Паша тому спокойствию, с которым ему ответил милиционер. Не спокойствие, а равнодушие.
Милиционер поднялся.
– Это они между собой разбираются, – сказал.
– Они – это кто?
– Ворье, бизнесмены
– Значит, и искать не будете?
– Будем, – все так же равнодушно сказал милиционер. – Только не найдем никого. Ни одного еще по подобным делам не нашли за последние полтора года. Одна мразь уничтожает другую – чего же нам-то в их дела лезть. У нас и так работы полно.
Только сейчас, кажется, вспомнил о том, что Барсуков вроде как друг покойному. Смягчился:
– Будем искать. Будем.
«Их все ненавидят – этих краснопиджачных, – подумал Паша. – С червоточинкой, правильно Семеныч сказал».
– Спасибо.
– За что? – удивился Паша.
– За беседу.
Паша проводил милиционера до дверей и потом долго стоял в коридоре. Перешел к зеркалу. Понравился себе. Спокоен и строг. Никто и никогда не возьмет над ним верх.
«Как бешеных псов уничтожать. Тех, кто вознесся».
Как звучит хорошо. Как песнь. Как гимн. День за окном догорал кроваво.
8
Конечно, он испугался в первый момент. Вздрогнул, когда кто-то взял его за рукав, поспешно обернулся и увидел Марию Никифоровну – учительницу свою любимую. Испуг так силен был, что он даже не смог поначалу с мышцами лица совладать и зубы сцепил, чтобы челюсть нижняя не дрожала.
– Пашенька! – пропела Мария Никифоровна. – Сколько я тебя уже не видела?
Он смог наконец, не разжимая зубов, улыбнуться, но улыбка вымученной оказалась.
– Где ты сейчас, Паша? Чем занимаешься?
– В конторе одной работаю.
– Интересная работа?
Мария Никифоровна взяла его под руку, и они пошли по улице.
– Интересная, да, – сказал Барсуков после паузы.
Учительница заглянула ему в глаза и улыбнулась. Ее улыбка была доброй.
– Я так рада, что тебя встретила. Я всем своим бывшим ученикам радуюсь, но сейчас просто счастлива. Ты не женился?
– Уже развелся.
Мария Никифоровна взглянула на него тревожно-вопросительно.
– Стервой оказалась, – пояснил коротко Паша.
Учительница кивнула, соглашаясь. Действительно, надо быть дрянью, чтобы не ужиться с таким славным парнем.
– На работе все нормально?
–
– Я рада за тебя. Знаешь, я ведь всегда выделяла тебя в школе.
Это было правдой. Паша почувствовал, как сжалось у него сердце. Ему было тепло и хорошо сейчас – как бывает рядом с матерью, когда она одаривает лаской.
– Я знала, что ты вырастешь Человеком. С большой буквы, понимаешь?
Он кивнул.
– Верила в тебя. И не обманулась. Да?
Заглянула в глаза требовательно. Паша кивнул и отвернулся. В нем поднялась теплая волна, и он испугался, что сейчас выступят слезы. Лоточник у дороги продавал цветы.
– Идемте, – сказал он.
– Куда?
– Идемте, идемте.
Лоточник смотрел на них благожелательно и с ожиданием.
– Розы, – попросил Паша. – Пять штук. Вот эта… и эта…
Он начал перебирать цветы, но вдруг откуда-то сбоку появился невысокий парень, пахнул на Пашу дорогой французской водой, сказал лоточнику торопливо:
– Леша! Букетик, быстренько!
Паша на парня взглянул выразительно, а тот его даже взглядом не удостоил, извлек из кармана хороший кожаный бумажник.
– Я первый, – сказал Паша и сразу же понял, как глупо это звучит.
– Что? – обернулся наконец парень.
У него был такой вид, будто Пашино присутствие он обнаружил только что. Да так оно и было, наверное. Мария Никифоровна стояла рядом и все это видела. Паша понял: что бы он ни сказал сейчас – все будет нелепо. Лоточник уже собрал букет и вкладывал его в шелестящий пластиковый футляр. Мария Никифоровна дотронулась легонько до Пашиной руки. Парень взял цветы и ушел.
– Я вас слушаю, – сказал лоточник благожелательно.
Его вежливость казалась теперь издевательской.
– Пять роз! – сказал Паша, злясь.
Отвернулся. Тот парень, что купил цветы первым, входил в двери стоящего через дорогу дома.
– Какие розы выбираете? – спросил продавец.
– Самые красивые, – буркнул Паша, не оборачиваясь.
Рядом с дверью, за которой скрылся парень, висела какая-то табличка. Паша силился прочесть, что на ней написано, но не смог.
– Пожалуйста, – протянул лоточник букет.
Паша расплатился, обернулся к учительнице:
– Это вам.
– Мне? – Она искренне удивилась. – Пашенька!
– Берите, – сказал Барсуков, внутренне раздражаясь. От того доброго состояния души, которое переполняло его еще три минуты назад, не осталось и следа.
– Какие чудесные розы, – сказала негромко Мария Никифоровна. – А пахнут как! Спасибо, Паша.
Она улыбнулась вдруг.