Санитарный день
Шрифт:
— Исторических, религиозных, культурных. Не за веру нужно наказывать, а за отсутствие веры, — Дрежнов улыбнулся. — Уж если верят, то пусть верят. Но чтобы правильно. А если неправильно, мы их… — он сделал в воздухе правой рукой какое-то закручивающее и одновременно раздавливающее движение. — Ишь моду развели…
— Спасибо, — кивнул Ит. — Сейчас я выйду, вы сотрете запись, и поедете на совещание. Меня здесь не было. Никого не было.
— Не было, — кивнул Дрежнов. — Никого не было.
Ит вышел из машины, посмотрел,
— Ну, чего там? — спросил Скрипач.
— Хреново там, — мрачно сказал Ит. — Сворачивай, поехали отсюда.
— Подожди, — попросила Лийга. — То есть, получается, этого деятеля взяли на воздействие? И стерли ему память?
— Да, именно так, получается, — кивнул Ит. — Думаю, если мы будем проверять остальных, увидим ровно то же самое. Никто не будет помнить о том, что у них в гостях побывала Штерц с неким Андреем, и разговоров они не будут помнить тоже.
— Вот даже как? — Лийга нахмурилась. — То есть ты хочешь сказать, что это делает он?
— А кто? — Ит повернулся к ней. — Да, Лий. Это делает он. И, подозреваю, он делает не только это. А еще очень много всего другого. И мы не знаем — ничего. Потому что мы просто позорно на нём прокололись. И упустили ситуацию.
— Не нагнетай, — поморщился Скрипач. — Ты чего-то сразу того… сгущаешь краски. Он только-только сошелся с этой Штерц, а такими делами занялся и вовсе недавно. Подумай сам…
— Я-то как раз подумал, — сказал Ит. — Пока мы ехали, я очень хорошо подумал. И понял, что мы два придурка. Мы купились, рыжий. На его якобы самоотверженный поступок — пойти за нами сюда. На его молоденькую внешность и невинный вид. На то, что в старых считках мы его видели, как Барда, причем очень печального, и очень несчастного. И как-то нечувствительно мы с тобой позабыли, что проект «Ри Торк» — это было его рук дело, что Пятый с Лином себя прятали в том числе и от него, что он просидел на Тингле много лет, предоставленный самому себе, и чем он там занимался, мы понятия не имеем.
— Наукой он там занимался, — без особой уверенности сказал Скрипач.
— Угу. И учился по агентским программам, — едко парировал Ит. — А может быть, и не только по ним. Официалки там было сам знаешь, сколько. И учителей он себе мог брать любых. В любом количестве, и в любое время. Далее. Здесь мы видели только то, что он нам милостиво показывал — например, незначительные моменты с посещениями собраний… а что было ещё? Что мы с тобой не видели, потому что не следили за ним?
— Ребята, постойте, — взмолилась Лийга. — Ит, ты хочешь сказать, что он сейчас разыгрывает какую-то свою игру, и…
— Да, именно это я и хочу сказать, — кивнул Ит. — И мы понятия не имеем, какую. И сколько времени он это делает. И сколько он уже успел сделать, мы тоже не знаем.
— Но что это может быть за игра? — Лийга нахмурилась. —
— Не знаю, — Ит вздохнул. — Что-то совершенно непонятное. Сейчас он, если мы правильно поняли, зачем-то стал контактировать с сильными мира сего, используя для этого Штерц, потому что её знают, и с ней идут на диалог. К тому же Штерц — «принцесса», то есть я рискну предположить, что до неё он вел какую-то подготовку, а после её появления начал новую фазу… чего-то. Знать бы ещё, чего именно. Надо думать.
— Ну, давайте подумаем, — предложил Скрипач. — Штерц и всякие сильные, в данном случае, это средства. Для достижения цели. У него должна быть цель, но эту цель мы не знаем.
— Можно методом исключения, — предложил Ит. — Обратно в Контроль он точно не хочет.
— Почему ты так решил? — нахмурилась Лийга.
— Потому что потенциальный Контроль так себя не ведет, — ответил Ит. — Он вроде бы не делал ничего особенного, но при этом ощущения от его поступков, как бы сказать…
— Возможно, возможно, — Лийга задумалась. — Но я не уверена. Да, он поступал эгоистично, но ведь это не показатель.
— Ладно, оставим тему Контроля, — сдался Ит. — И тему Стрелка, соответственно, тоже пока трогать не будем, потому что на данном этапе игра ведется на нижнем уровне. То есть на уровне тех, кто представляет собой что-то здесь, на этой планете, и в этой стране. Верно? С этим все согласны?
— Да, — кивнул Скрипач. — С этим согласны. Он что-то затевает здесь, и проверить, что именно, мы не можем, как выяснилось.
— Верно. Далее. Себя он светить пока что не хочет, — сказал Ит.
— Почему ты так решил? — спросила Лийга.
— Вспомни эпизод с покупкой «Марлина», — Ит повернулся к ней. — Кто оказался на фото с ключами и корзиной фруктов? Он? Нет. Она. А до этого они спорили на улице, и я понял, в чем он её убеждал. И убедил. Он не планирует показывать себя, он выставляет теперь перед собой Вету, и она согласна выполнять при нем роль публичной фигуры. А он остается в тени. По крайней мере, пока — точно остается.
— Значит, в Контроль он не хочет, публичности не хочет тоже, и при этом начал какую-то свою игру, — резюмировал Скрипач. — Это всё?
— Нет, это не всё, — покачал головой Ит. — Это отнюдь не всё. Боюсь, мы его недооценили. Очень недооценили.
— Говори толком, — разозлился Скрипач.
— Говорю, — пожал плечами Ит. — Он страхуется. От нас, рыжий. Он не хочет, чтобы мы узнали, о чем он беседует с этими самыми сильными мира сего. Он их блокирует, причем именно от нас. То есть он этот момент просчитал заранее, он прогнозирует наши действия, и перекрывает возможные подходы к себе, потому знает, каким образом можем действовать мы. Скажу больше — я теперь не исключаю того, что следить могут уже за нами. И, скорее всего, следят. В том числе и сейчас.