Санитарный инспектор

Якубович Евгений Львович

– Приветик, лапуля, что ты тут делаешь?

Телезвезда явно не проснулась. Я поднес к его губам стакан и приказал:

– Пей!

– Ой, нет-нет, девочки, я больше не пью! – дурацки захихикал Гарри.

Пришлось дать ему еще подзатыльник. Это помогло. Взгляд звезды приобрел некоторую осмысленность.

– Пей, тебе говорят, – повторил я приказ, тыча ему в лицо стакан.

Так и не проснувшийся окончательно, Найт машинально выпил содержимое стакана.

Я отпустил его, и он упал обратно на кровать. Я взял стул и сел напротив. Закурил. Мне оставалось

только ждать.

Примерно через четверть часа Гарри открыл глаза. После моих таблеток он был совершенно трезв. Первое, что он увидел, был ствол бластера, смотревший ему в глаза. Гарри был умным человеком, этого у него не отнимешь. Большинство людей в такой ситуации первым делом спрашивают, кто я. Некоторые придурки пытаются звать на помощь. Гарри же просто спросил:

– Что вам от меня нужно?

– Просто побеседовать. У меня накопилось несколько вопросов. Будь умницей, и я быстро уйду. Ну, так что, побеседуем?

Гарри пожал плечами:

– Бластер у вас. Задавайте вопросы.

Я положил оружие перед собой, так, чтобы Найт хорошо его видел.

– Правильно. Ситуацию ты оценил верно. Вопрос первый. Кто заказал тебе этот репортаж?

– Какой именно? Я их делаю каждую неделю.

– Не придуривайся. Меня интересует репортаж с Деметры. Кто тебя сюда отправил? Зачем?

– Не знаю. Меня вызвал главный редактор компании и попросил сделать здесь передачу.

– Не ври. Ты уже много лет самостоятельно выбираешь темы и состав интервьюируемых.

– Ну хорошо, я сам решил сюда прилететь.

– Почему?

– Вы меня удивляете! Это моя работа: делать материалы из горячих точек.

Я покачал головой:

– Еще одна ложь. Даже две. Во-первых, ты давно никуда сам не мотаешься. Это к тебе прилетают, да еще в очереди стоят. А вторая ложь заключается в том, что Деметра никогда не была горячей точкой. Ну, убили двух пацанов, и что?

– Вы не правы. Наш зритель хочет знать самую свежую информацию.

– Ага, и поэтому вы полетели через полгалактики. Так торопились, что загубили дорогущий космический экспресс.

– Это не я. Идиот-капитан сам запорол двигатель.

– И я даже догадываюсь, по чьему приказу. Ну, хорошо, вы прилетели сюда в такой спешке, потратили кучу денег, мучились сутки в тесной каюте. И все ради короткого, совершенно пустого репортажа? Для Гарри Найта уровень передачи с Деметры очень низок. Совсем детский уровень.

– Ну почему же? Все, что было нужно, участники передачи высказали в эфир.

Ага, вот ты и проговорился. Я продолжал давить:

– А что нужно было сказать? И главное, кому это было нужно? Колитесь, Гарри, я от вас не отстану.

– Не пугайте. Что вы мне можете сделать?

Я молча поднял бластер и навел на Найта.

– Бросьте. Это чистой воды блеф. Вы не можете просто так убить меня.

– Не могу, согласен. А вот покалечить вас – это я с удовольствием. Например, изуродовать вашу смазливую физиономию так, что потом ни один пластический хирург не возьмется за ее восстановление. Или продырявлю вам печень. Это не смертельно, но очень

больно. Вы знаете, ранение печени относится к разряду наиболее болезненных. Ну и, конечно, потом возникают осложнения. Придется остаток жизни сидеть на диете. Будете пить на приемах молоко с печеньем и шарахаться от красивых поклонниц, потому что нельзя. Ну, как вам такая перспектива?

– Вы этого не сделаете. Послушайте, мы с вами два интеллигентных человека…

– В этой комнате только один интеллигентный человек, – прервал я Гарри. – Это я. А ты просто продажный борзописец, мелкий стервятник с журналистским дипломом.

Коротко размахнувшись, я ударил его левой рукой по лицу. Потом еще раз и еще.

Найт закрыл лицо руками и неподвижно замер на краю кровати.

– Пожалуйста, не бейте меня. Я расскажу все, что вы хотите.

Я рассчитал правильно. Мой собеседник относился к категории людей, которые выросли в слишком благополучном окружении. Ни в детстве, ни тем более во взрослой жизни Гарри никогда не приходилось драться. Он так и дожил до сегодняшнего дня, не получив ни одного удара по лицу. Он боится боли. Но самое страшное для него – это моральное унижение.

– Итак, повторяю вопрос. Кто заказал вам это интервью?

– Ривкин.

– Вы давно его знаете? Это что, такая фигура, что запросто заказывает вам такие репортажи?

– Он позвонил мне и сказал, что произошло убийство, которое может привлечь внимание к Деметре. И попросил меня замять эту новость.

– Вам позвонил совершенно незнакомый человек и предложил спрятать новость об убийстве, и вы тут же согласились? Не верю, Найт. Вы плохой актер. И обманщик. Обещали все рассказать, а сами опять врете.

Я пододвинулся поближе и замахнулся:

– Хочешь еще плюху?

– Нет, подождите. Мне действительно звонил Ривкин.

– Вы не станете разговаривать с незнакомым человеком. На все звонки отвечает ваш секретарь. Простой человек с улицы с вами связаться не сможет.

– Он передал привет от нашего общего знакомого.

– От кого именно?

Молчание. Я размахнулся и вновь ударил Найта по лицу. Тот продолжал сидеть, непонимающе уставившись на меня. Тогда я ударил еще. Уже сильнее. Найт наконец сообразил закрыть лицо ладонями. Я оторвал его руки от лица и показал бластер. Демонстративно, с громким щелчком я снял бластер с предохранителя и приставил к его печени.

– Не надо, – прошептал бледнея Найт. – Ривкин передал привет от Бейлза.

– Так. – Я спрятал бластер. – Вот это уже нормальный дружеский разговор. Бейлз – это Интерплэнэт Нэйчурал Ресурсес «Бейлз и сыновья», так?

Кивок.

– Рудник на Деметре принадлежит его компании?

– На паях с ООП.

– Да-да, я вспомнил, мне Ривкин рассказывал. И отчего же Бейлз просил вас прикрыть его?

– Он просил не давать огласку новости об убийстве.

– Ну, конечно. Он страшно переживает. Это мешает его половой жизни. Ох, Гарри, не злите меня. Что Бейлз скрывает здесь? Почему он так боится корреспондентов с Земли? Что они могли разнюхать?