Санитарный инспектор
Шрифт:
Вопрос был риторический, и Ясутаке предпочел не отвечать.
– А произойдет следующее, – лекторским тоном продолжал я. – Это будет означать, что до конца своей жизни я должен отстаивать в ООП интересы господина Ривкина. Вернее, его начальства.
– Да нет, вы неправильно поняли, руководство фактории… – начал было Ясутаке.
– Руководство фактории подставило вас, милейший! – перебил я его. – Вы сами подумайте: как я смогу провести ваш план, если у меня в кармане будет лежать взятка от руководителей той самой миссии, которую по вашему плану необходимо ликвидировать? Да я рта не успею открыть против них, как меня съедят с потрохами. От меня мокрого места не оставят, если я вякну хоть что-то против них.
Лицо господина Ясутаке приняло прежнюю, округлую форму. Разве что изменилось
– Смотрите, я сейчас возьму этот конверт, подпишу все отчеты, и вы отвезете меня в космопорт. Я благополучно улечу, поскольку у миссии ко мне никаких претензий больше нет. Но вашу просьбу я при всем желании выполнить не смогу. Физически не смогу, как бы ни тяготили меня моральные обязательства перед вами. После первого же моего выступления на заседании ООП с предложением закрыть факторию на свет божий появится пленка с записью вот этой нашей беседы, и борец за справедливость Андрей Карачаев в наручниках отправится в тюрьму.
Я привстал и, наклонившись через стол, сказал ему прямо в лицо:
– Ну, теперь вы поняли?
Метаморфозы с лицом хозяина кабинета прекратились, и оно обрело свое обычное состояние. Когда опасность наконец приобрела конкретные очертания, он снова взял себя в руки.
– Подонки, – прошептал он, откинувшись на спинку своего роскошного кресла. И замолчал, глядя в потолок.
Я знал, о чем он думает. Он не может не выполнить указание, данное из фактории. Его самостоятельность не так велика, как он хочет показать. Все его благополучие держится на подчинении руководству миссии. С другой стороны, ах, как не хочется упускать шанс провести контратаку за спиной своих благодетелей. Второй такой возможности у него не будет. Да, тут есть над чем подумать.
– Поэтому, со своей стороны, я предлагаю следующее. Вы помогаете мне улететь отсюда, без взятки разумеется, а я со своей стороны обещаю вам разобраться с руководством фактории. У меня с ними свои счеты, – продолжал я дожимать противника. – Ну как, договорились? Запись нашей беседы просто уничтожьте, сошлитесь на технические проблемы. Например, что аппаратура старая, а заменить нечем из-за недостатка финансирования со стороны фактории.
Я был почти уверен, что Ясутаке согласится. Однако я явно недооценил своего противника. Помолчав некоторое время, он принял решение. Господин Ясутаке выпрямился в кресле:
– Что же, господин Карачаев, возможно, вы и правы. Вам действительно не следует брать этот конверт. Но выхода у вас, как вы понимаете, нет. Вот вы упомянули про пленку, на которую записывается наша беседа. Я оценил вашу проницательность. Но вы забыли одну деталь. Когда вы отсюда уйдете, я, разумеется, немедленно передам эту запись Ривкину. Один экземпляр, подчеркиваю. А копия останется у меня. Как вы догадываетесь, на суде не будут придираться к тому, что это копия, а не оригинал.
Он привстал с кресла и, копируя меня, перегнулся через стол и буквально прокричал мне в лицо дрожащим от ярости голосом:
– Ну а вы, господин инспектор, вы теперь всё поняли?
Он сел и уже нормальным голосом продолжил:
– Так вот, сейчас вы возьмете этот конверт. Не кривитесь, эта сумма превышает ваше жалование за несколько лет. Потом вы подпишете вот эти отчеты, а также рекомендацию не проводить в ближайшие сто лет инспекторских проверок Деметры ввиду идеального состояния экологии. – С этими словами он достал из стола пачку документов, на которых надо было только поставить мою подпись. – Затем вы отправитесь домой и забудете обо всем, как о неприятном сне. Ну а дома, отдохнув, вы наймете команду, которая станет лоббировать мой проект в ООП. Не волнуйтесь, все расходы я возьму на себя. Формально вы к ним не будете иметь никакого отношения. Более того, вы со своей стороны будете яростно сопротивляться всем их предложениям. Вы главный эксперт по Деметре, и вам, конечно, виднее. Но почему-то получится так, что на все ваши доводы у ваших оппонентов найдутся более весомые контраргументы. Потому что вы сами и снабдите команду ваших противников самыми убийственными аргументами в пользу моего плана. Вы заранее составите весь ход компании и отрепетируете с вашей командой все дебаты. И когда мой план будет
Он помолчал и добавил:
– В общем, я вам сочувствую. Вам предстоит нелегкий, зато увлекательный труд. И, конечно же, хорошо оплаченный. – Он улыбнулся и достал из стола еще один конверт. – Это уже лично от меня.
Я ощутил, как по спине потекла струйка противного холодного пота. Ловушка была заготовлена грамотно и профессионально. Меня прогнали по всем этапам обработки и поставили перед выбором. Вернее, мне не оставили никакого выбора, я должен соглашаться на сотрудничество. Иначе меня просто уничтожит служба, которая следит за соблюдением законности государственными служащими.
Ситуация парадоксальная, но именно она и регламентирует действия служащих всех официальных государственных и неправительственных учреждений. Если обнаружатся свидетельства, что я получил взятку, то весь карательный арсенал государства в слепой ярости обрушится на меня и раздавит, как асфальтовый каток невовремя подвернувшуюся курицу. А свидетельства моего совращения именно сейчас, на моих глазах штампуются со скоростью издания серии популярных детективных романов.
С другой стороны, если я тихо возьму деньги и продолжу свою деятельность государственного чиновника, одновременно отрабатывая свои обязанности по отношению к Ясутаке и компании, то мне абсолютно ничего не грозит. Со стороны моих взяткодателей все это вполне естественно. Таким образом на них уже работает не один десяток людей. Каждое звено длинной и темной цепочки, протянувшейся от Земли к Деметре, функционирует примерно одинаково. Конечным результатом ее деятельности является воровство в планетных масштабах. Однако ни одно из звеньев формально не нарушает законов. Коррумпированные служащие лишь выполняют свои непосредственные служебные обязанности и самостоятельно не принимают никаких решений. Они лишь выдвигают проекты, которые рассматривают и утверждают большие представительные комиссии. Члены этих комиссий за день просматривают десятки всевозможных проектов и физически не в состоянии глубоко вникать в суть проблемы или проследить за ходом выполнения принимаемых ими решений. Им некогда, их ждут другие срочные и не менее важные дела. Поэтому фактически эти проекты отданы в полноправное распоряжение членов комиссий, созданных для решения этих проблем. С другой стороны, специалисты, работавшие над созданием проектов, не несут никакой ответственности за свои действия и за последствия принятых по их рекомендациям, но не ими окончательных решений. И если чиновник получает от заинтересованных сторон некое вознаграждение в благодарность за свою работу, так что ж! Всем известно, что государственные служащие получают невысокую зарплату, которая никак не может компенсировать их напряженную работу, нервную обстановку и ненормированный рабочий день.
Я вздохнул. Да, я могу понять того мифического санитарного инспектора ООП, которого я играю по легенде. Он устал мотаться по самым задрипанным планеткам Галактики в надежде увеличить свою скромную зарплату еще более скромными командировочными и редкими премиями. Он устал от запаха дезинфекционной жидкости в туалетах космовокзалов, от толпы пассажиров, от гула моторов, от смены часовых поясов и климатических зон. Перед ним открывается перспектива спокойной обеспеченной жизни на Земле, на престижной должности. И ведь взамен от него не требуют ничего особенного. Всего-навсего оставить без изменений то, что существует и без него. Просто не трогать сложившуюся систему, которая функционирует уже не один десяток лет. Достаточно промолчать, отойти в сторону, и все решится само собой.
С другой стороны, можно полезть на рожон и поплатиться за это головой. Ясно понимая, что жертва ни к чему не приведет, все останется по-прежнему. Кроме его карьеры, которая рухнет и искалечит всю дальнейшую жизнь. Ни один разумный человек этого не сделает. Он не станет противостоять системе, которую все равно не в состоянии изменить, и будет по-своему прав. Для любого человека его личная жизнь стоит на первом плане. Я не верю альтруистам, громогласно заявляющим, что они способны пожертвовать собой ради светлого будущего человечества.