Санька и ангелочки
Шрифт:
– Эллинка, а как ты его держишь?
Девочка разом перестала вертеть головой и спросила в ответ:
– Кого, его? Нос? Никак не держу, а что?
– Ну, просто если бы у меня был такой длинный нос, то я бы сразу опрокинулся и упал на землю. Потому, что такой длинный нос, он, ну, тяжелый и длинный.
– Упал? Потому, что тяжелый? – Эллинка с интересом смотрела на Саньку. – Вот так?
Девочка неожиданно кувыркнулась в воздухе и с криком рухнула на землю.
Санька почти испугался, что Эллинка разбилась, но она тут же вспорхнула обратно, и
– Вот здорово! А давай я еще раз! Ааааааа…
И снова рухнула прямо в траву. Взлетев и радостно свалившись еще несколько раз, Эллинка встала на Санькино плечо и спросила:
– Сань, а можно я тебе на голову залезу. Ну, что бы повыше свалиться?
– Ага, можно. Только зачем тебе залазить, ты же и так взлететь можешь повыше?
– Могу, только так неинтересно взлетать. А ты высокий и с твоей головы прыгать веселее.
– Ну, тогда залазь. Мне не жалко.
Девочка, тут же стала карабкаться наверх, схватившись за волосы и небольно наступив Саньке на ухо. Пока она лезла на самую макушку, она хриплым голосом Винни-Пуха пела песенку: «Я тучка, тучка, тучка. Я вовсе не медведь». А потом, стала на самый край Санькиной головы, все тем же голосом вдруг заявила:
– Это какие-то неправильные пчелы! – и уже летя вниз, закричала. – Стреляй, Пятачок!!!
Услыхав такое, Санька громко расхохотался. Вот веселая девчонка, и такая прикольная. Не то, что те зануды, девочки из детского садика. Они только в куклы играют и все спорят кто красивее. А Эллинка веселая и, наверное, в пацанячьи игры тоже любит играть. Да еще и посмелее многих пацанов будет, вон, как отважно в третий раз сбрасывается на землю с Санькиной головы. Когда девочка в четвертый раз стала карабкаться на Саньку, он осторожно спросил:
– Эллинка, ты еще не устала прыгать?
– Устала? А это как? – девочка тут же остановилась.
– Ну, это когда, например, прыгал, прыгал, а потом хочешь еще прыгнуть, а уже не можешь.
– А почему уже не можешь?
– Ну, потому, что устал.
– Аааа, – протянула Эллинка. – А что надо делать, когда устал?
– Ну, лечь полежать, отдохнуть немного, что бы сил набраться.
Санька, тем временем зашел в тень от большого куста шиповника и сел в траву. Шустрый кузнечик тут же запрыгнул на его красно-белые шорты, посмотрел на «Спартаковскую» эмблему, важно пошевелил усами и ускакал, по своим кузнечьим делам. А может просто испугался низко пролетевшего шмеля. Который, приземляясь на цветок шиповника, громко и натужно жужжал, как грузовой самолет. Наверное, сейчас подзаправится пыльцой, и снова в полет.
А Эллинка, тем временем, разлеглась прямо в воздухе, закинув ногу на ногу и подложив руки под голову, как это обычно делает Санечек. Полежала немного, поболтала ногой, а потом повернулась к Саньке и спросила его:
– Сань, как думаешь, я уже набралась?
– Чего, набралась? – не понял Санечек.
– Ну, этих самых, сил. Ты же сам сказал, что надо
Санька уже открыл, было, рот, чтобы сказать, что он не знает. Но тут совсем рядом раздался еще один голос, причем пацанячий.
– Ты чего это тут разлеглась, Элька? – и в воздухе, рядом с девочкой возник такой же маленький мальчишка, только в профессорской мантии, очках и смешной, квадратной шляпе.
– О! Явился, не запылился! А мы, Тоха, с Санькой разговариваем. Ага. Представляешь, он нас уже видеть может. Точно. А еще он меня научил с высоты падать, так здорово!
– Правда?! Снова видит? Урааа! – звонко закричал мальчишка, но тут же поправился и важно произнес, повернувшись к Санечку. – Здравствуйте, Александр Андреевич.
Санечек знал, что так его зовут, по-взрослому. Потому, что он Саша, значит Александр. А Андреевич, это отчество, потому, что отец у него – Андрей. Но Санечек не привык, что бы его так называли, поэтому он даже немного смутился. Ну, может, самую малость. Но он все равно быстро взял себя в руки и вежливо ответил:
– Здравствуйте. А как вас зовут?
– Меня, – мальчишка сделал паузу и поправил очки, как настоящий профессор. – Меня зовут Тох Тошич.
– Да какой Тох Тошич? Тохой его зовут, или Тошкой! – закричала, не вставая, Эллинка.
– Ну, вообще-то Тох Тошичем меня зовут, когда я важничаю, – теперь уже мальчишка немного засмущался. – А так, конечно, Элька зовет Тошей.
– Прикольное у тебя имя, доброе и солидное, – сказал Санька. – А можно я буду тебя по-разному звать, то Тох Тошичем, то просто Тохой?
– Ага, можно, – кивнул Тоха, хитро улыбнулся и уже хотел что-то добавить, но тут вмешалась Эллинка.
– А какое у меня имя, Санечек? Почему ты мне не говоришь? Оно красивое?
Санька немного подумал и ответил:
– Очень. Оно как звон колокольчиков на лугу.
– Ух, ты! Здорово! – Эллинка радостно подскочила на ноги. – И имя у меня красивое, и нос, и падать с высоты я умею! Вот так!!!
И снова кувыркнулась в траву. Тоха посмотрел ей вслед, пожал плечами и негромко произнес:
– И причем тут нос?
– Бе, бе, бе! – подразнила его уже взлетевшая Элька и показала ему язык. – Ты все равно не поймешь, профессор ты наш.
– Это почему же? – спросил Тоха и показал язык в ответ.
– Да потому, что ты весь такой важный, что аж совсем непонятливый. Понял?
– Ничего не понял, – растерялся Тоха.
– Ну вот! – звонко расхохоталась Эллинка. – Я же говорила, что непонятливый.
– Да ну тебя, – махнул рукой Тошка.
И тут, так долго наблюдавший за этой веселой перепалкой, Санька произнес:
– А я знаю кто вы. Вы – эльфы.
Мальчик и девочка тут же перестали дразнить друг друга и повернулись к Санечку.
– Эльфы?
– Ну да. Как у папы, в компьютере.
– Агаааа! – тут же закричала Эллинка. – Сдавайся враг Тох-о-тош. Сейчас ты будешь повержен владычицей Ашенвальских лесов, жрицей Луны, светлой эльфийкой тридцать девятого уровня, Эллиной смелой.