Санкция на жизнь
Шрифт:
Глава СКВП осекся, и даже на голограмме было видно, как сдвинулись его брови. В эфире повисло шипящее молчание. Никто из пилотов «Хамелеонов-12» не понимал, с чего вдруг столь высокой шишке вздумалось высказывать напутствия. Ведь их участь была давно решена, они фактически были уже мертвы.
Леонид Тишин поднял громоздкую голову и посмотрел прямо в глаза всем, кто его слушал. И Егор внезапно для себя отшатнулся от этого взгляда.
Что-то было не так.
Как выражался один его
— Экипажи «Хамелеонов», внимание! — ледяным тоном произнес Тишин. — В данный момент на ваши навигационные модули поступает информация о новых маневрах, воздействующих на пространственную ориентацию «сот». Приказываю подтвердить получение коррекционных данных контр-адмиралу Руху и немедленно приступить к выполнению необходимых отработок жидкостными двигателями. До разрядки осталось десять минут. Поможет нам всем бог.
Изображение исчезло. В голографе щелкнуло, и кулер внутри прибора затих.
По каналу ближней связи донеслась мудреная китайская брань пилота одного из истребителей. Затем кто-то другой озадаченно произнес:
«Чего это им в голову взбрело в последний момент?»
Кордазян как-то по-детски набычился в своем кресле и проворчал:
— Я не понял, мы по комете не будем стрелять, что ли?
Лабур вывел на главный экран полученные только что координаты новой цели. Он обалдело вытаращился на вязь кривых и чисел. Пробежал пальцами по клавиатуре, отсекая лишнюю информацию и оставляя главное: вектор атаки и координаты цели.
Егор уже понимал, что это за «цель»…
Кордазян глянул на упрощенную картинку и замер на несколько секунд.
— Ох ёпть… — Он аж поморгал, когда понял суть предстоящего маневра. А потом на его лице медленно стала проступать хищная улыбка человека, которому совершенно нечего терять. — А что… пожалуй, это они круто придумали. Сориентировались, так сказать, по ситуации.
По дальней связи прорезался Рух.
«Всем экипажам! Подтвердить получение кодированного пакета данных и его корректную дешифровку! Доложить о готовности бортовых систем к проведению предстоящего маневра!»
В эфир посыпались доклады, сопровождаемые крепкими словечками и восторженными ремарками.
— На связи командир экипажа тяжелого истребителя «Хамелеон-12», литера «Е», — бесцветным тоном проговорил Лабур. — Докладываю: трансферинг коррекционных пакетов прошел успешно, полученные данные загружены в центральный компьютер, все просчеты завершены. Мой борт готов приступить к маневрам.
«Включить зажигание, — скомандовал контр-адмирал дрогнувшим голосом. — Это момент истины, ребята. Или – или. Готовность шесть минут… Начать разворот „сот“.
Ресивер дальнего коннекта отрубился.
Лабур машинально занес палец над сенсором запуска движков. Судя по показаниям радаров, остальные пятеро истребителей уже начали разгон, медленно вращая исполинские «соты» вокруг нескольких осей и ориентируя их по-новому. Титановые тросы натянулись, выдерживая невероятную тягу.
— Ты чего ждешь, командир?
Егор вздрогнул, и палец невольно нажал на сенсор. Загудели камеры сгорания, воспламенилось топливо, заурчали сопла, выбрасывая в пространство плазму. Автоматически отработала программа выхода на курс.
Кордазян хмыкнул и поглядел за обзорник.
Звезды поплыли по замысловатой траектории, а Кила стала смещаться влево-вниз, если в космосе, конечно, можно было применять столь дилетантские понятия. На самом деле, бесспорно, сама комета с траектории никуда не сместилась; это «Хамелеон» совершил разворот и теперь с натугой волочил по своему вектору трос.
«Соты» совершили пол-оборота со смещением, и истребители стали тормозить комплекс, направив тягу против хода.
Спустя три минуты маневр был завершен.
За это время в эфире не прозвучало ни единого слова. Видимо, абсолютно все наблюдатели восхищались и ужасались зрелищу, которое теперь представляла собой вся система ближайших космических тел и боевых единиц флотов.
Комета неслась по касательной к обездвиженному русско-китайскому флоту Солнечной Y, а огромные «соты», увенчанные ниточками тросов с «Хамелеонами» на концах, направляли свои лиловые фокус-зоны точно на центральную ось пространственного расположения объединенного флота Солнечной X.
— О как! Эндшпиль! — отчаянно почесывая подбородок, провозгласил Кордазян. — Пиндец котенку.
Лабур посмотрел на него как-то рассеянно, с ощущением, что все это происходит не наяву.
На дальнем радаре было видно, как Иксы лихорадочно уводят свои корабли с линии атаки, но до разрядки оставалось всего ничего, поэтому их конвульсии были тщетны.
Егор отключил компенсаторы и почувствовал, как короткая тошнота невесомости подступила к горлу.
— Это еще зачем? — удивился Кордазян.
— За пивом.
— Слушай, командир я…
Лабур резко и сильно ударил напарника в нос кулаком – благо пилотские кресла стояли близко друг к другу. Голова Кордазяна мотнулась, и он отключился.
В космосе продолжала разворачиваться драма двух жестоких цивилизаций, столкнувшихся на территории под названием «жизнь». Неуклюже закладывал вираж какой-то линкор Иксов, в панике мельтешили искорки истребителей, распадались стройные ряды транспортов, корветов, фрегаты выжимали из своих маршевых все соки…