Санклиты. Кара Господа
Шрифт:
— Бедный ребенок.
— Да уж, к детям ее подпускать нельзя. — Я скрипнул зубами и зарылся лицом в волосы любимой. — На своей шкуре это проверил. Даже если еще три сотни лет пройдет, не перестану ненавидеть эту змею!
— Антиквариат ты мой! И что тебе больше всего запомнилось, кстати, за три сотни годиков?
— То, что расшнуровывать корсеты — сплошная морока! — я рассмеялся и притянул ее к себе. — А если серьезно, то все эти годы ждал тебя, Саяна.
— Попутно расшнуровывая чужие корсеты?
— А с панталонами
— Негодяй! — она повалила его на спину и села сверху. — У меня, по сравнению с тобой, монашеский список!
— Даже думать не хочу о том, что у тебя были другие мужчины! — я поменял диспозицию на противоположную и завис над ней. — Убил бы каждого!
— Такого, как ты, не было. — Прошептала любимая, запустив руку в мои волосы и наслаждаясь привычным стоном. — Хочу тебя, Горан.
— Саяна, не сейчас.
— Именно сейчас.
— Ты еще слишком слаба, родная.
— Считай это моим лекарством. — Она прильнула ко мне. — Или мне опять напомнить о договоре?
— Шантажистка, — мои руки пустились в путешествие по ее телу, ощущая, как оно мгновенно отзывается на каждое прикосновение. — Ты уверена?
— Да. Но если передумаю в процессе, непременно сообщу!
— Безумно тебя люблю, родная! — прошептал я и завладел ее губами.
Старался быть предельно осторожным. Нежно целуя, раздел любимую. Ладони заскользили по ее коже. Она постанывала в предвкушении, маня своими штормящими океанами. Уже изнывая от желания, я медленно наполнил девушку собой.
— Люблю тебя, Горан! — сорвалось с ее губ, и наслаждение охватило мое тело с головы до кончиков пальцев ног.
— Люб…лю, — задыхаясь, отозвался я. — Саяна! Боже!
Медленные, дразняще медленные движения ее бедер, что подались навстречу, заставили меня изогнуться от удовольствия.
— Как хорошо! — выдохнула Саяна.
— Родная! — я торжествующе зарычал и ускорился.
Так хочется слиться с ней полностью! Стать существом с общим дыханием, телом, бешено стучащим сердцем — единым, сильным, мощным! Пусть Вселенная остановится, пусть время пропадет, пусть миг станет вечностью!
Она очнулась от моих поцелуев.
— Как ты, любимая? — я с тревогой заглянул в ее глаза. — С тобой теряю контроль над собой, совершенно!
— Так хорошо мне еще никогда не было! — потрясенно выдохнула она. — Волшебник мой!
— Твой. — Подтвердил я, чувствуя, как душу разрывает пронзительная нежность. — Навсегда только твой! Дышу тобой, воздух мой!
— Горан…
— Что? Мужчина так говорить не должен, да?
— Ты не обычный мужчина. — Она улыбнулась в ответ.
— Именно. И даже не человек. — Как же с ней хорошо! — Любимая, я давным-давно перестал заморачиваться людскими условностями. Моя душа открыта для тебя. Только для тебя. Ты можешь уничтожить меня. Только ты. Можешь сделать счастливейшим
— Весь мой. — Глаза Саяны вновь превратились в штормящие океаны. Нежность забурлила в душе, выплавляя такое дикое желание, что дыхание замерло на вдохе. Я со стоном притянул девушку к себе и обнял так крепко, как только смог.
— Люблю тебя! — прошептали ее губы, жаждущие поцелуев.
— Люблю! — эхом отозвался я. — Так долго ждал тебя, сокровище мое! Так долго!
Глава 5. Гробница вечной любви
Саяна
Каппадокия встретила нас инопланетным пейзажем, который старательно день за днем на протяжении многих сотен лет создавали вулканы, солнце и дожди. Высокие пирамиды из лавового туфа, как огромные грибы с белой ножкой и сероватым напылением на шапочке, устремлялись в безбрежное небо. Темнеющие входы делали их похожими на жилище гномов и фей. В зеленой траве вокруг большими каплями крови алели маки. Сухой горячий воздух тяжелыми пластами плыл вокруг, изредка, словно от скуки, завихряясь крохотными торнадо, поднимая с плотно утоптанной, потрескавшейся от жары тропы горсти пыли и бросая их в туристов.
— Давно здесь не был. — Держа меня за руку, сказал Горан.
— Целую сотню лет, наверное? — решила пошутить я.
— Угадала.
— Серьезно?
— По ощущениям — да.
— И где все произойдет?
— Видишь? — санклит указал на Арарат на горизонте. Голубая гора с белым пиком подрагивала в воздухе, как мираж. — Если идти по направлению к ней отсюда, то через десять пирамид встретится та самая, с входом в подземные пещеры.
— А дальше?
— Без спойлеров.
— Обижусь.
— Не нужно. — Улыбаясь, он поцеловал мое запястье.
Сладкое тепло мгновенно спустилось из солнечного сплетения в низ живота, сбив дыхание.
— Не смотри так! — взмолился Горан. — Мозг отключается! Я уже готов утащить тебя в любую из этих пещер!
— Как будто кто-то против, — пробормотала я, приложив руки к вспыхнувшим щекам.
— Что ты со мной делаешь! — он порывисто обнял меня со спины и крепко прижал к себе. — Кто не давал спать всю ночь, а утром вообще отказывался выпускать из постели?
— Не заметила, чтобы ты сопротивлялся!
— Хорошо, что я санклит. Обычный мужчина уже сдох бы!
— Вы жалуетесь, господин Драган?
— Нет, хвастаюсь. И сам себе завидую. — Любимый поцеловал мою шею и прошептал, — знала бы ты, родная, как я боюсь потерять это волшебство!
— Ты мазохист.
— Пусть. Буду тем, кем скажешь.
— Бесстрашным главой клана и моим неутомимым любовником.
— Бесстрашным не получится. Один из моих кошмаров уже сбылся благодаря Лилиане.