Санклиты. Ловушка (для) демонов
Шрифт:
Накинув халат, я бросила взгляд на него спящего. Нежность окатила изнутри обжигающей волной счастья. Он мой, только мой! Такой любимый, желанный, страстный, ревнивый, красивый! Мой бесподобный Горан Драган! Пусть я не умею любить так ярко, «на разрыв аорты», как он, показывать это ежесекундно, делая меня самой счастливой женщиной на свете, говорить об этом постоянно.
У меня другие доказательства того, что мое сердце, душа, тело, вся моя жизнь принадлежат только ему. Вот они, спят в колыбельке, как всегда, держась за ручки с такими крошечными пальчиками, что
Мои очередные доказательства любви к мужу – пятая двойня. Темноволосый мальчик с голубыми, вечно серьезными глазами и блондинка-малышка с золотистыми, как у папы, глазенками. Совсем скоро им исполнится годик. Даже не верится. Кажется, что еще вчера они толкались у меня в животе, а потом были приняты заботливыми руками матери Горана, Руфи, моей неизменной повитухи.
Я погладила мягкие, как пух, кудряшки и вдохнула сладкий младенческий аромат – полной грудью, до упора, до боли в грудной клетке. Они совсем еще маленькие, почему именно сейчас их маму с папой снова одолевают напасти? Им нужно спокойное детство, без тех мучений и терзаний, которые обрушились на наших с Гораном первенцев.
Я стиснула зубы. Ничего, разберемся. Со всем справимся и снова заживем мирно и спокойно! И у малышей будет самое лучшее детство на свете.
На балконе было холодно. Ветер забрался под халат, разметал полы в стороны, оплел ноги ледяными узорами, но я не обратила внимания, всматриваясь в готически мрачный безлунный небосвод. Он, как обиженный на весь мир старик, не желал общаться, куксился, пережевывая беззубым ртом лелеемые обиды, и собирал рваные клочки туч, желая, видимо, выжать их мокрые брюшки вредным дождиком на крыши домов.
Босфор тек вдалеке черной лентой, как огромный змей. По-ночному нарядный, украшенный ажурными, воздушными мостами, которые всегда казались мне летящим росчерком кисти художника на прекрасной картине, даже этот красавец-пролив сегодня словно ополчился против меня. Яркая подсветка и россыпи ночных огней города уже не рождали в душе дрожащее, по-новогоднему детское ощущение праздника в душе.
Я поежилась, словно наяву окунувшись в кошмар. Прикрыла глаза, отдав волю тому чувству, которое зову вибриссами, в честь кошачьих усов. Они верой и правдой служат мне много лет, с тех пор, как волею судьбы Горану пришлось сделать меня Ангелом Жизни.
А вот и оно – ощущение, будто ты бурундук в блендере. Хотя нет, все куда более масштабно, ведь в игру втянуты пресловутые силы мироздания. Я словно нахожусь в эпицентре урагана, в пресловутом глазе бури. Все вокруг бушует, меняется ежесекундно, готовое сожрать, перемолоть, сломать и выплюнуть, как ненужный хлам, на свалку истории, но…
Рядом стоит он. С упрямо сжатыми губами. Спокойный. Сильный. Уверенный. Надежный. Моя константа в бушующем океане безумия. И под его властным взглядом все «вихри враждебные» стихнут, улягутся у его ног послушно, как собачонки. И все будет хорошо.
Я почувствовала, как сильные руки обвили мою талию, и улыбнулась, не открывая глаз.
–
Все будет хорошо, пока он со мной. Но именно это и является той ценой, которую мы должны будем заплатить.
Горан развернул меня к себе, заглянул в глаза. Спрашивать ему не пришлось, мы и так друг друга понимали.
– Нам придется кое-что сделать, - тихо сказала в ответ на невысказанный вопрос.
– Готов на все, что угодно, - муж улыбнулся, но уже настороженно – понимая, что мое предложение его не порадует.
Это и мне как кость поперек горла, но иного пути я не вижу. Нам придется так поступить. Выбора нет.
Глава 6 Импровизация
Утро прошло так, как обычно бывает в семье с маленькими детьми. Все суетятся, кто-то досыпает на ходу, другие уже полны энергии для проказ. Голова пошла бы кругом, если бы не Горан и Ильдар – эти двое способны усмирить любой зоопарк.
Чмокнув в щеку засоню Саяна, я предприняла второй заход уговорить двойняшек съесть кашу. Черта с два – все полетело на пол. Вернее, сначала в меня – дети прекрасно чувствовали мой душевный раздрай, который от взрослых еще можно скрыть, а вот от детей никогда.
Я успела увернуться, все-таки такое количество отпрысков привило мне навыки моментального отскакивания в сторону, если в тебя выстреливают кашей из ложки. А вот Саян оказался на линии огня. Часть каши угодила ему в глаз, остаток равномерно распределился между подбородком и рубашкой. И, финальным аккордом, подлая жижа сползла с лица и шлепнулась в кофе.
Довольные малыши захихикали, переглянувшись.
– Ведь только оделся! – в точности, как Горан, рыкнул первенец. – Перееду в школьный корпус, задрало все!
– Кстати, хорошая мысль, - поддержал его отец.
Мы обменялись понимающими взглядами. Да, муж прав, так сейчас будет лучше.
Глава 6.1 Импровизация
– Чего это вы меня выпроваживаете? – Саян нахмурился.
Вот всегда говорила, что интуиция у наших ангелочков звериная!
– Мы всех подальше отправляем, - призналась я, накладывая новую порцию каши для двойняшек.
Горан изогнул бровь.
– Средние сегодня улетят к бабушке Руфи и дедушке Савве на Бали. Ты переедешь в корпус и начнешь привыкать сам о себе заботиться, а не эксплуатировать Ильдара, и…
– Причем тут Ильдар? – перебил отрок.
– А кто в твоем «сынарнике» порядок наводит? – я фыркнула. – Думаешь, никто не знает, что он и белье твое в стирку закидывает, и в комнате прибирает, и даже посуду за тобой в посудомойку ставит? Ты же ведь у нас такой занятой!
Крыть было нечем, сын отвел глаза.
– Только ты забываешь, то Ильдару уже очень много лет, а ты молодой засранец, у которого времени впереди – вечность, в прямом смысле, а вот совесть в дефиците.