Санкт-Петербург на Дону
Шрифт:
Поэтому обучение решено было организовать прямо по месту жительства. Причём учебные заведения открывать самые разные: где можно справиться кратковременными курсами — делать так, а где надо учить несколько лет — тоже не стесняться, мало по малу создавать университет. И основную массу иностранных специалистов надо было нанять именно в качестве преподавателей. Проще к каждому учителю добавить переводчика, чем учить каждого ученика иностранному языку.
Ян Собесский принял Петра в своём Вилянувском дворце. Делегации даже не пришлось заезжать в Варшаву. Заехали
Без задержки послы проследовали в Берлин. Тем более, что не смотря на союзнические отношения, польская шляхта к успехам русского оружия относилась весьма ревниво.
Другое дело — Пруссия. Именно немецкие сапёры помогли со взятием Азова, Керчи и Гёзлева. Интересы обеих держав совпадали совершенно, поэтому переговоры прошли конструктивно. Денег, конечно, Фридрих не дал, письменно военный союз против Швеции Пётр тоже подписывать не стал, на словах в верности друг другу поклялись. Да ещё и торговые соглашения оформили как полагается.
Следующим пунктом были Голландские или, как эту страну ещё называли, Генеральные Штаты. Здесь посольство задержалось подольше. Деньги у местного правительства имелись. Но военную помощь против Турции предоставлять голландцы отказались: опасались раздражать французского короля — союзника османов. Оставалось только нанимать местных специалистов для работы в России да приобретать учебные пособия для будущих студентов.
Довольно нудные трудовые будни Пётр пытался разнообразить: по вечерам у него оставалось время для самого любимого занятия — катания по морю на буере, который он купил за 40 гульденов на другой день по приезде в Саардам. Впрочем, одним буером дело не обходилось — уж очень царь любил дамское общество, бывало закадрит местную поселянку, покатает да и завалится к ней, ублажать её всю ночь. [16]
Сегодняшняя поездка в Делфт не выбивалась из ряда поездок по городам Генеральных Штатов. Скромный приём в ратуше и собеседования с кандидатами, желающими поехать на заработки в далёкую Россию, походили по накатанной колее. После обеда Пётр, в сопровождении принимающей стороны, отправился осматривать городские диковинки.
16
Сам свечку не держал, может это и сплетни.
— Прошу знакомиться — Антониус Левенгук, представил бургомистр местную знаменитость царю — величайший создатель линз и зрительных приборов, которые позволяют проникать в самое нутро вещей!
— Так уж и величайший? — усомнился как всегда сопровождавший царя Меншиков.
— Чем зря болтать, не угодно ли будет взглянуть?
Левенгук протянул странный аппарат царю.
Надо заметить, что конструкции первых микроскопов Левенгука довольно сильно отличались от совеременных: они не были настольными, а в них нужно было смотреть, приблизительно как в калейдоскоп и просматриваемые препараты фиксировались так, что их замены требовалась почти полная разборка всего устройства.
— Вставайте
— Зверюшки… — царь отложил микроскоп в сторону — зверюшки….Молодец ты, Антониус, ай молодец! — воскликнул он.
— Это была капля из пруда возле моего дома, — сообщил Левенгук — а вот полюбопытствуйте, как страшно выглядит в увеличенном виде голова блохи. Хозяин передал высокому гостю ещё один приборчик. — Сущий монстр!
Пётр радовался как ребёнок. Здесь задержались до конца дня, разглядывая разные микроскопические препараты и беседуя с Левенгуком
Когда визитёры отправились к себе, Меншиков поинтересовался:
— Мин херц, а что ты так возбудился на эти крохотульки?
— О, друг мой, эти крохи ростом малы, но творят великие дела! И самое главное — от них болезни возникают многие. Вот чего нам так нужно было предпринять в Керчи — избавиться от них и болезни от армии отступили бы.
— Ага, а как? Ножиком зарезать? — рассмеялся Меншиков.
— Дурак ты, Сашка! — улыбнулся царь — воду не пить сырую, а только варёную. Вскипятить воду-то, все эти зверюшки сдохнут и можно пить — никакой дристни не приключится.
— Фу, пить воду с дохлятиной…
— А ты считай, что это бульон!
— Сам придумал про болезни от этих малявок?
— Какой там, прозрел в грядущем. Давно уже, ещё когда из Преображенского в Троицу с тобой бежали. Только не мог понять никак, что там к чему, мучился, вспоминал, а тут как в микроскоп увидел мельтешение их, как опять в лоб стукнуло: вот же оно! Теперь у нас в армии уж мор не допустим…
XII
Вильгельм Оранский готовился к приёму русского посольства, перечитывая доклад английского посла из Москвы. Как же отнестись к этим, не укладывающимся ни в какие рамки, сведениям? «Московский царь предвидит будущее». Король Англии и Шотландии; штатгальтер Голландии, Зеландии и Утрехта, штатгальтер Гелдерланда, штатгальтер Оверэйсела привычно сдержал раздражение и не швырнул прочитанный документ на конторку, а аккуратно положил. Россия наш важный торговый партнёр, причём от торговли с ней мы имеем не просто выгоду — она снабжает нас стратегическими, для нашего флота товарами: мачтовый лес, пенька, дёготь… Мы, фактически, зависим от русских поставок, а тут ещё и такие новости. Если это правда, то вести сейчас политику с русскими, всё равно, что играть с открытыми картами против игрока с картами закрытыми. Но это совершенно невозможно! И без Москвы нам сейчас не обойтись. Вот дилемма! Что ж, разобраться с этим вопросом поможет личная встреча с царём.
В Амстердам за Петром Вильгельм решил не ехать. Не стоит поднимать лишний шум вокруг тайного посольства. Лучше всё провести здесь, в старом добром Лондоне, где и стены помогают, где у них есть уши, а то и глаза. Корабль спокойно довезёт послов и без меня. Вильгельм ещё прошёлся немного по кабинету, просчитывая варианты развития московской политики.
— Приветствую тебя, мой любезный брат! — встретил английский король русского царя, как только последняя нога последнего покинула трап и вступила на берег Темзы.