Санкт-Петербургская литература Альманах 2023
Шрифт:
– А ты у нас, оказывается, герой?!
Андрей Иванович поднял голову и с удивлением заметил веселую хитринку в ее глазах.
« Откуда узнала?»
Воронцов недоуменно застыл, не зная, что ответить… И тут из кухни в прихожую, маленьким пушистым комком выкатился котенок. Рыжий, с белым пятном на груди…
Александр Полянский
«Звезда вечерняя»
повесть
Увидев Владимира, фельдшер полевого госпиталя вытаращил
Владимир мрачно сверлил глазами фельдшера:
– Так вы что, и похоронку на меня отослали?
Тот еле заметно кивнул и втянул голову в плечи.
– Ты не кивай, а говори, – злобно просипел Владимир, держась слабой рукой за притолоку, – отослали или нет?
– Отослали.
Все поплыло перед глазами Владимира. Он прислонился к стенке и соскользнул на пол.
Очнулся Владимир только к вечеру. Склонившаяся над ним сестра вводила ему под кожу какую-то жидкость.
Владимир с укоризной глянул на сестру.
– Что ж это вы придумали – живого человека в морг определять?
– Так то кома, хлопчик, – медсестра ловко выдернула иглу.
– Что, кома? – переспросил Владимир.
– Такой случай, когда дыхания и пульса нет.
– Когда дыхания и пульса нет, тогда и человека нет, —недовольно пробурчал Владимир, с трудом перевалился на бок и закрыл глаза.
* * *
На девятый день Владимир сидел против госпитального врача и, с жаром прижимая к груди руки, говорил:
– Товарищ старший лейтенант, ну дайте мне любую бумажку. Бригаду мне свою догонять надо.
– Тоже мне, герой выискался. Чего тебе тут не сидится?
– Да геройства здесь никакого нет, товарищ старший лейтенант, просто место у меня в бригаде родное, насиженное. Состав-то у меня инженерно-технический, а до этого я почти год в пехоте оттарабанил.
– А-а, – понимающе протянул врач, – так вот ты о чем.
– Ну да, – еще больше оживился Владимир. – Я места своего в два счета лишиться могу. А куда на пополнение отправят? Не дай бог, в какую-нибудь пулеметную роту упекут. Там мне мало не покажется.
Ты пойми, голова, никакой бумаги я дать тебе сейчас не могу. Весь госпиталь тю-тю, – врач описал рукой немыслимую траекторию. – Только мы тут вместе с Катериной с инвалидской командой застряли. Не горюй. Не сегодня-завтра нас отсюда заберут и…
– Товарищ старший лейтенант, в моем дивизионе меня каждый сверчок знает…
– Ну, куда ж ты, парень, пойдешь? На деревню к дедушке? До фронта – без малого сто километров.
– Степан Филимонович…
– Ты что, Владимир, под трибунал подвести меня хочешь? Все по закону делать надо. Команду в госпитале сформируют и пошлют всех, куда следует, – стараясь не смотреть Владимиру в глаза, офицер нервно забарабанил пальцами по столу.
– Степан Филимонович, мы ж ведь уральские, считай, земляки…
Врач вскинул голову и сердито посмотрел на Владимира:
– Ты, Владимир, из-за своей дурной башки горюшка-то еще хлебнешь. В
– Гвардии сержант, товарищ старший лейтенант!
– Гвардии сержант Пулькин! Нарушать законы не буду и вам не советую. Идите!
– Есть, – Владимир поднялся и поплелся в свою палату.
* * *
И в правду, поначалу дела складывались как нельзя лучше. Километрах в двадцати от госпиталя Владимира нагнала машина со связистами.
Перевалив через борт «студебеккера», Владимир почувствовал себя, наконец, в своей тарелке. Старший по званию, лейтенант, строго посмотрел на него:
– Как это тебя, братишка, здесь очутиться угораздило?
– Я, я по пути, – Владимир вдруг смешался. – Часть свою ищу.
– Значит, часть свою ищешь? – лейтенант пристально стал разглядывать Пулькина.
– Так точно, товарищ лейтенант! Четвертую гвардейскую тяжелую минометную бригаду…
– Четвертую бригаду? – в разговор вмешался сидевший подле лейтенанта старшина. – Так мы же там третьего дня были. Ты, случаем, Воронцова Степана не знаешь?
Владимир вскочил:
– Степу? Так он же комсорг дивизиона. Зуб у него еще передний выщерблен, он…
«Студебеккер» подпрыгнул на колдобине, Владимир не удержался на ногах и полетел на дно грузовика.
На развилке дорог автомобиль притормозил.
– Тебе, братишка, в сторону Бешенковичей. Это еще километров тридцать верных. Да смотри, – перевалившись через борт грузовика, крикнул вдогонку лейтенант, – по самой дороге не иди. Иди вдоль, перелесками.
***
Утреннее летнее солнце золотило стволы сосен и приятно согревало спину. Пробудившийся мир ворвался в безмятежную душу Владимира шорохами леса, гомоном птиц, запахами трав и цветов и покосившийся столб с табличкой «Achtung, partisanen!» бессмысленно чернеющей готическим шрифтом, казался атрибутом нереального, выдуманного мира.
Внезапно лесную тишину рассек гул моторов. Владимир поднял голову. Почти над самыми верхушками деревьев пронеслось звено бомбардировщиков с красными звездами.
«Наши, – улыбнувшись, подумал Владимир, и его мысли вернулись в привычное русло. – Лучше, конечно, поспеть к ужину. Приду и строго так скажу: «Это почему вы мне каши не положили?» А еще лучше подползти к палатке и не своим голосом завыть: «Нечипоренко, раб божий, почто ж ты Владимиру махорки-то жалел, почто…»
– Стой! Руки вверх! – словно из-под земли перед Владимиром предстали три автоматчика в ладных гимнастерках с синими петлицами войск НКВД.
– Ребята, чего уж сразу вверх, я…
– А того, – рослый сержант ткнул Владимира стволом автомата в грудь, – ты руки-то не опускай, – он похлопал Владимира по карманам. – Оружие имеется?
– Нет.
– По уставу отвечай: «Никак нет, товарищ сержант».
– Никак нет, товарищ сержант, – ответил Владимир, сообразив, что здесь с ним шутить никто не собирается.
– Документы?
– Тут, в левом кармане.
Сержант извлек желтый листок и быстро пробежал его глазами:
– Больше ничего?