Санктум
Шрифт:
– И ты говоришь во сне, - проворчал Майк, поворачиваясь ко мне спиной и закрывая голову подушкой. – «Дай мне посмотреть!» - передразнил он. – «Постой, подожди». «Почему ты все время прячешься?!» О ком ты грезишь, Белла?
– Я не знаю, - смущенно пробормотала я, отгоняя от себя образ Ангела с золотистыми глазами. – Это же просто сон, Майк.
И вот сейчас я стояла перед зеркалом и смотрела на синяк на своей спине будто бы в форме крыльев… и думала, поверить ли мне в мистическое появление пятна или найти научное объяснение? Разумно было бы второе. Но так хотелось верить в
Во время подготовки царил праздничный энтузиазм.
Майк и Росс наняли местных рабочих, у которых были очень заковыристые имена – Аса Джиан и Хэин. Майк сказал, что это, как говорится, «язык сломаешь», и быстро придумал местным темнокожим ребятам «нормальные», как он выразился, имена. Аса Джиан стал Джастином, а Хэин Хэнком. На том и порешили.
Вход в пещеру Эса Ала был расположен на вершине горного массива. Пещера представляла собой потухший кратер, ведущий отвесно вниз, в недра земли, на два километра. Края кратера были ровными: огромная шахта диаметром две сотни метров! Поразительное зрелище!
Когда оборудование уже было переправлено в пещеру, настала очередь спускаться спелеологам. То есть, нам.
– Хэй! – крикнул Майк, дразня меня. – Спорим на пятьдесят долларов, что я быстрее доберусь до дна?
Он и Джессика уже натянули страховочный трос, наполовину зависая над пропастью. А Росс уже спустился пять минут назад.
Я презрительно усмехнулась, направляясь к своей сумке, в которой у меня было заготовлено кое-что. Кое-что новое и интересное! Кое-что, что им даже и не снилось!
– Посмотрим, - приняла я вызов Майка, и он с улюлюканьем оторвался от стены. Его радостные крики огласили стены пещеры, поднимая в воздух тысячи перепуганных ласточек.
Я быстро расстегнула молнию. Я знала, что делаю. Еще никогда и никто не делал этого до меня! Диаметр пещеры около двухсот метров – как раз хватит, чтобы спокойно спуститься на дно, используя… парашют! Это будет в два раза быстрее, чем спускаться «обычным» способом.
Я быстро выдернула парашютный ранец, улыбаясь широко. Пятьдесят долларов мои!
И мое лицо вытянулось, когда ранец оказался не плотным, каким должен быть, и не того веса. И не того цвета, если уж на то пошло! И внутри что-то звякнуло друг о друга. Не иначе, как карабины? Я не поверила своим глазам, быстро вскрывая ранец и убеждаясь, что внутри… альпинистская страховка.
Разочарование было столь велико, что почти подступили к глазам слезы. И как я могла перепутать парашют со страховкой?! Вот дура!
Все еще недоверчиво, я быстро проверила сумку, надеясь, что ранец все же найдется где-то в ее глубине.
– Чертовщина какая-то! – громко выругалась я, злясь на саму себя. Пропали мои пятьдесят долларов! А Майк будет смеяться
Обреченно достав страховку, я обвязала ее вокруг себя. Теперь можно не торопиться – ребята наверняка уже достигли дна.
Медленно и лениво опускаясь, я пыталась припомнить момент, когда укладывала ранец в сумку. Я помнила свое чувство предвкушения и азарта. Я помнила, черт возьми, как клала ранец внутрь! Он был зеленого цвета, а мешок для альпинизма – серого. Разве могла я случайно перепутать их? Я могла бы отличить их друг от друга даже с закрытыми глазами на ощупь!
И все же это произошло, и я осталась без нового приключения. Настроение было безвозвратно испорчено, я была сильно зла на саму себя.
Спустившись, я даже не улыбнулась, резко одергивая карабин, чтобы отцепиться от троса. Майк хотел сказать что-то веселое, но, увидев выражение моего лица, передумал.
– Да ладно тебе, Белла, - примирительно сказал он, вызвав во мне еще более сильное раздражение. – Можешь не отдавать мне эти дурацкие пятьдесят баксов. Только не дуйся.
Ничего не сказав, я поджала губы, подняла на плечи рюкзак и хмуро прошла мимо него. Мне не терпелось приступить к работе, чтобы поскорее забыть этот удручающий эпизод.
Спустя два дня начались наши первые погружения. Это было феноменально! Пещера была огромной, и красивой, и величественной, и великолепной. День за днем мы погружались, исследуя подводную часть, составляли карту, разбивали путь на сектора, фотографировали и фиксировали наши исследования. Мы были так увлечены, что даже не поднимались на поверхность. Мы работали вчетвером, в течение трех недель, а наши рабочие – Джастин и Хэнк – привозили нам еду и меняли оборудование каждые два дня.
Еще никогда я не занималась ничем более увлекательным, чем это. Спелеология – моя страсть.
В перерывах веселые перебранки были обычным делом.
– Белла, ты не видела мой шоколад, я его оставила на столике возле ноут-бука? – спрашивала Джессика.
– Что упало – то пропало, - хихикала я. – Я слишком люблю шоколад.
На следующий день Хэнк привез нам еду, и мы обнаружили внутри целую упаковку шоколадных плиток, которую, смеясь, делили между собой, толкаясь и воруя друг у друга кусочки. Надо будет поблагодарить Хэнка позже – это ведь была его личная инициатива, побаловать нас шоколадом. И когда он услышал, что я его люблю?
– Нужно будет устроить в трехстах метрах ниже по течению перевалочный пункт, - предложил Росс поздно ночью, когда мы все завалились спать. Палатка была одна, четырехместная. Мы все спали здесь, чтобы сэкономить тепло.
– И думаю, нам понадобятся смеси для глубоководных погружений, - заметила Майк. – Я видел пещеру, уводящую на глубину – кто знает, сколько там метров.
– Придется проходить длительную декомпрессию, - заметила Джессика.