Санта-Клаус и другие

Саканский Сергей Юрьевич

– У меня, конечно, есть мнение, – сказал лейтенант. – Но ведь и ты еще не озвучил свое.

– У меня никакого мнения нет, – сухо ответил следователь.

– Ладно, – сказал Клюев с вызовом. – Мое мнение таково. Это просто-напросто настоящий Санта-Клаус, вот и все.

Никто не рассмеялся. Жаров понял, что каждый из сидящих в комнате вспомнил искаженное ужасом лицо трупа, выпученные глаза, белые пельменные уши… И что-то жалкое, невообразимо несчастное в этом фантастическом лице.

Жаров уже был готов поддержать

своего старого приятеля, но вдруг сказал, продолжая давнюю пикировку:

– Что ж, теперь совершенно ясно, кто из нас сумасшедший.

– Врезать бы тебе, – миролюбиво произнес Клюев.

– Что было бы достойным завершением праздника, – прокомментировал Пилипенко.

– Ну что ж, – сказал Клюев вставая. – Мне пора обратно в машину. Пресса снова едет со мной?

– Нет уж, – отозвался Жаров. – По теории вероятностей, в эту ночь не может быть новых убийств. Возьми себе другого напарника, хоть они все и выпивши.

И тут телефон на столе следователя зазвонил. Послушав смутное бурление в трубке, принадлежащее дежурному по отделу, Пилипенко обвел комнату тусклым взглядом.

– Теория вероятностей не всегда срабатывает, – наконец, сказал он.

– Еще одно убийство! – воскликнули сразу двое: Жаров и Минин.

– Да. И очень похоже на первое.

– Опять Санта-Клаус? – спросил Клюев.

– Нет. Но тоже в каком-то маскарадном костюме. И недалеко от того дома на Таврической.

* * *

Труп лежал на тротуаре навзничь, изломанно раскинув руки. Лицо было искажено ужасом и предсмертной тоской, очень странное лицо…

На сей раз тело обнаружили люди, которые вышли на улицу, чтобы запустить новогодний фейерверк. Также решили, что это пьяный, также уже трогали.

Это был карлик – взрослый мужчина, но ростом с ребенка. Его костюм явно что-то означал, казался знакомым: широкие синие штаны, заправленные в старинного образца сапоги с отворотами, темно-красная жилетка…

– Это называется камзол, – сказал Минин, пощупав ткань жилетки.

– Накидка еще какая-то на плечах, – заметил Жаров.

– Не накидка, а плащ. Средние века. Кто же наш герой? – спросил Минин, всматриваясь в его лицо.

– А вот и шляпа! – воскликнул Клюев, крутившийся поодаль.

В его руках была действительно широкополая шляпа с длинным страусиным пером, которую он выудил из кустов.

Жаров увидел, что рука мертвеца сжимает какую-то рыжую бутафорию, похожую на пушистый хвост.

– Все ясно, – сказал Пилипенко. – Это Кот в сапогах.

И тут Жаров понял, чем поразило его лицо трупа – это была на самом деле кошачья морда. Нос почти отсутствовал – лишь маленькая пуговка. Типично кошачьи усы, не накладные, а особым образом сформированные, торчащие в стороны. Очень мохнатые брови, толстые округлые щеки – кот да и только. И, разумеется, костюм, типичный

костюм сказочного персонажа.

Двое оперативников медленно перевернули тело.

– Если этот хвост настоящий, – сказал Клюев, – то меня и вправду надо будет отвезти в сумасшедший дом.

– Вскрытие покажет, – деловито заметил Минин.

– Покажет, что? – повысил голос Пилипенко. – Что это существо – на самом деле кот?

– Это человек, – сказал Минин. – Но человек, чрезвычайно похожий на кота.

– Постойте-ка! – встрепенулся Клюев. – Но ведь хвост у него в руке.

Пилипенко тяжело вздохнул. Было ясно, что ему еще не пришло на ум ни одной мысли по поводу этих преступлений.

– Один хвост у него на месте, торчит из штанов, – сказал он. – А другой – в руке. Как две кепки у Ленина из старого анекдота. Ничего удивительного. Просто совсем ничего странного.

Следователь всегда чрезмерно нервничал, если чувствовал себя в тупике.

Фотографировали, обмеряли, никаких подозрительных предметов не нашли. Похоже, и это убийство было совершено голыми руками, только способ был иной: жертву не душили, не сворачивали ей шею. Просто несколько раз стукнули затылком об асфальт.

– Эти преступления не могут не быть связаны, – изрек Клюев.

– Оно конечно, – буркнул Пилипенко, нагнувшись над телом. – А вот и прямое доказательство.

Он достал из кармана шпору, найденную Жаровым в подъезде.

– Точно такая же на его другом сапоге. Этот сказочный герой побывал в многоэтажке.

– Может быть, второй убил первого, а кто-то третий убил его? – предположил Жаров.

– Карлик вряд ли мог свернуть шею коренастому Санте. Что ж! Придется вызвать собаку, хоть и не хотелось бы отвлекать от новогоднего застолья и ее.

* * *

Ярцев привез Ральфу на удивление быстро. Покрутившись на месте преступления, собака ринулась вниз по Таврической, кинолог побежал за ней, но Пилипенко окликнул его:

– Стоп!

Ярцев замер, накрутив поводок на локоть, Ральфа заскребла лапами по земле.

– Это путь обратно, к дому, где убили Санту. Именно оттуда и прибежал Кот. Пусть поищет другой след.

Кинолог привел собаку обратно к трупу, производя сложные, одному ему понятные манипуляции с поводком. Вдруг Ральфа победоносно зарычала…

Она взяла след в глубины старых дворов, вверх, на Чайную горку. Пилипенко и Жаров побежали за кинологом и собакой, то озаряясь светом уличных ламп, то проваливаясь в темноту. В окнах помигивали новогодние сосенки да елки, под ноги попадались корки от цитрусовых… Сделав дугу среди детских площадок и гаражей, собака вдруг остановилась. Она повиливала хвостом, виновато поглядывая на кинолога снизу-вверх.

– Потеряла след? – удивился Пилипенко. – Быть того не может!

– Это точно! – отозвался Ярцев.