Санторин

Маклин Алистер

— Мы не знаем. Скорее всего, на них надели наручники или сделали что-нибудь в этом роде.

— Или навечно отправили в мир иной. Ради бога, адмирал, скажите, что за всем этим кроется? Может, этот Андропулос сошел с ума?

— Думаю, сам он считает, что совершенно здоров. У нас есть все основания полагать, что это профессиональный преступник международного класса. Многие годы занимается терроризмом и контрабандой наркотиков. Вдаваться в детали сейчас нет времени. Дело в том, что лейтенант Денхольм вскоре отплывает на баркасе вслед за ними. Как вы себя чувствуете? Готовы ли вы отправиться вместе с ним?

— Чтобы преследовать преступников? Взять на абордаж

«Ангелину» и захватить их? Так, да?

— Извините, профессор, но у вас работают не все цилиндры. Если баркас приблизится к «Ангелине» на расстояние меньше двух миль, атомная бомба под воздействием шума моторов баркаса может сдетонировать.

— Как вы справедливо заметили, я действительно не в лучшей форме. Но если у вас есть ружья или пистолеты, прихватите их с собой. Так, на всякий случай.

— Никакого оружия мы не возьмем. Если последует обмен выстрелами, то вы прекрасно понимаете, куда полетит первая пуля. Так?

— Да, понимаю. Вы четко изложили суть дела, лучше не скажешь. Еще меньше часа тому назад вы готовы были удерживать меня любым путем. Сейчас, адмирал, вы, похоже, совершенно изменили мнение.

— Изменились обстоятельства, а не мое мнение.

* * *

— Быстрая смена обстоятельств, — сказал президент, — дает человеку более сбалансированное представление о жизни, хотя воспоминание о предательстве останется с нами еще на долгое-долгое время. Должен отметить, что то, как нам удалось утрясти неприятности с Пентагоном, говорит о многом. Сейчас с повестки дня снята главная проблема, которая вызывала беспокойство. Но это была местная и, давайте откровенно признаемся, эгоистическая озабоченность. Самое важное вот здесь. — Он помахал радиограммой, которую держал в руке. — «Ангелина» со смертельным грузом на борту движется на юго-восток. С каждой минутой увеличивается расстояние между нею и Санторином. Стоит ли говорить, господа, что удалось избежать катастрофы невообразимых масштабов. — Он поднял бокал. — Я предлагаю выпить за вас, сэр Джон. И за Королевский военно-морской флот.

Не успел президент поставить бокал на стол, как в кабинет вошел секретарь с радиограммой в руке. Президент бросил на него взгляд, отвернулся, но затем вновь посмотрел, и все следы удовлетворения исчезли с его лица.

— Плохие новости, Джонсон?

— Боюсь, что да, господин президент.

— Самое худшее?

— Не самое худшее, но хорошего мало.

Президент взял радиограмму, молча прочитал текст, а затем произнес:

— Кажется, мы поспешили начать праздновать. «Ангелина» захвачена.

Все застыли в гробовом молчании. Говорить было нечего.

— Шифровка гласит: «„Ангелина“ с атомной бомбой была захвачена Андропулосом и тремя его преступными помощниками. Взяты пять заложников: коммандер Тальбот, капитан-лейтенант Ван Гельдер и девушки, одна из которых — племянница Андропулоса. Чисто физически „Ангелина“ не может вернуться в прежний район, поэтому главной опасности больше не существует. Будем связываться с вами ежечасно. Наша главная и единственная ныне задача — освобождение заложников».

— Боже, о боже! — простонал сэр Джон. — Это просто ужасно! Зловещее развитие событий. Я совершенно сбит с толку. Мы имеем дело то ли с сумасшедшим, то ли с гением. Впрочем, как всем известно, это две стороны одной и той же медали. Знает ли преступник, что атомная бомба может взорваться? Можно выдвинуть предположение, что не знает. Потом, откуда вдруг появились эти три женщины и что они делали на борту фрегата ее королевского величества? И почему негодяй вдруг решил взять в заложники свою

племянницу? Почему? Я уж не спрашиваю о том, как он взял в заложники капитана фрегата и его старшего помощника. Куда он собирается направить яхту, в каком направлении? Ведь он же должен понимать, что его будут разыскивать все самолеты и суда НАТО. Судя по всему, надеется выкрутиться. Его многолетняя успешная карьера преступника, о которой мы до недавнего времени понятия не имели, показывает: это очень хитрый, коварный человек и блестящий организатор. У него наверняка есть какой-то план. Теперь мы по собственному горькому опыту знаем, что таких людей не стоит недооценивать.

— Остается только надеяться, что коммандер Тальбот окажется более находчивым и сможет показать это на деле, — заметил президент.

— У меня неприятное предчувствие, — сказал сэр Джон. — Мне кажется, что в настоящий момент Тальботу просто не до того.

Глава 10

В Восточном Средиземноморье была полночь. Коммандеру Тальботу было действительно не до проявления находчивости. Он лежал связанный на диване в салоне «Ангелины». Ван Гельдер в таком же неудобном положении находился на другом конце дивана. Аристотель, положив совершенно ненужный пистолет себе на колено, важно восседал в мягком кресле, стоящем перед диваном. Три девушки, крепко-накрепко связанные, как и Тальбот с Ван Гельдером, сидели в небольших креслах в дальнем конце салона. По всему было видно, что им нелегко.

Два часа прошли в гробовом молчании. Никто не обмолвился ни словом. Похоже, и говорить-то было не о чем. Всех занимали свои мысли, что было вполне объяснимо.

— Передайте Андропулосу, что я хочу поговорить с ним, — наконец произнес Тальбот.

— Вот как? — Аристотель опустил стакан с вином. — Вы не в том положении, капитан, чтобы отдавать приказы.

— Может быть, вы будете так любезны передать мой поклон капитану и попросить его прийти сюда?

— Вот это уже лучше.

Аристотель встал, подошел к небольшому трапу, ведущему в рулевую рубку, и что-то произнес по-гречески. Андропулос моментально появился. Он был спокоен, уверен в себе и даже пытался улыбаться.

— Когда вы были на борту моего корабля, — сказал Тальбот, — мы исполняли все ваши желания. Мне очень хотелось бы сказать то же самое о греческом гостеприимстве.

— Кажется, я понял, что вы хотите сказать. Думаю, вам неудобно там лежать и смотреть, как Аристотель постоянно прикладывается к бутылке. Наверное, жажда замучила?

— Да.

— Это легко исправить.

Аристотель связал Тальбота и Ван Гельдера спиной друг к другу, освободив Тальботу левую, а Ван Гельдеру — правую руку. В их высвободившихся руках появились бокалы с вином.

— Ваше поведение, капитан, начинает вызывать у меня подозрение, — заявил Андропулос, хотя его внешний вид не соответствовал этим словам. — Вас совершенно не беспокоит ни то, что произошло совсем недавно, ни то, что ожидает вас в будущем. Это кажется странным.

— Ничего странного тут нет. Вот ваше поведение я действительно нахожу на удивление странным. Я, например, не могу понять, зачем вы подвергаете опасности свое дело, рискуете угодить в тюрьму. Хотя не сомневаюсь, что при ваших деньгах вы можете позволить себе вертеть законом, как заблагорассудится. Более того, я вообще не понимаю, как вы собираетесь выкрутиться из сложившейся ситуации. Завтра к шести, возможно, к семи часам утра каждый корабль и каждый самолет НАТО будет разыскивать вас. Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что обнаружить вас не составит особого труда.