Сапфик
Шрифт:
Наверное, Рикс тоже это видел.
Помощница заметила, что лицо его под толстым слоем грима искажено страхом и паникой, но голос Чародея звучал, как обычно, ровно.
— Ты ищешь могучего Чародея, сапиента, который покажет тебе путь Наружу. Вы все его ищете! — Он резко повернулся к толпе, словно бросая вызов: ну, кто осмелится возразить? — Я тот, кто вам нужен. Путь, которым прошёл Сапфик, лежит через Дверь Смерти. Я отведу туда эту девушку и приведу обратно.
Сердце Аттии бешено забилось. Ей уже не нужно было
Толпа не взревела в ответ, тишина стала ещё глубже, в ней отчётливо чувствовалась угроза и настолько сильное желание, что Аттия вконец перепугалась. Следуя за Риксом к топчану, она вглядывалась в закутанные лица и понимала, что эти зрители не позволят себя одурачить. Они жаждали Побега, как оголодавший человек вожделеет пищи. Чародей играл с огнём.
— Спускай на тормозах, — шепнула она.
— Не могу, — ответил он, едва заметно шевеля губами. — Шоу должно продолжаться.
Люди подались вперёд, чтобы лучше видеть. Кто-то упал и был немедленно затоптан. С подтаивающей крыши срывались капли: на грим и костюм Рикса, на руки его помощницы, вцепившиеся в края топчана, на чёрную перчатку. В морозном воздухе, в дыхании близкой толпы, казалось, витала неведомая инфекция.
— Смерть, — возгласил Рикс. — Мы боимся её. Мы всеми силами её избегаем. И всё же Смерть — это дверь, которая открывается в обе стороны. На ваших глазах умерший оживёт.
Он извлёк из воздуха меч. Настоящий меч, на котором сверкнули крупинки льда.
На сей раз не было ни грома, ни молнии. Возможно, Инкарцерон решил, что слишком часто смотрит это представление и пора сделать перерыв. Толпа алчно взирала на стальной клинок. Стоявший в первом ряду мужчина что-то бормотал себе под нос и беспрерывно чесался.
Рикс повернулся к Аттии и обмотал её руки цепями.
— Возможно, придётся быстро уносить ноги. Будь готова.
Оковы легли на её шею и талию. Ну, хоть эти ненастоящие, с радостью осознала Аттия.
Он воздел меч и обратился к толпе.
— Узрите, люди! Я освобожу её. И приведу обратно.
Когда он успел подменить настоящий клинок на бутафорский?
Лезвие вонзилось в грудь Аттии, но на этот раз видений не было. Она лежала неподвижно, не дыша, чувствуя, как складывается меч, как стекает из фальшивой раны фальшивая кровь.
Рикс в это время стоял лицом к молчащей толпе. Потом он повернулся к помощнице — она ощутила тепло его тела.
Он вытянул меч и шепнул:
— Всё.
Она открыла глаза. Голова кружилась, но не так, как в первый раз. Рикс помог ей подняться, «кровь» загадочным образом испарилась с её куртки. Чувствуя странную лёгкость, Аттия взяла Чародея за руку, поклонилась и даже улыбнулась, забыв на мгновение, что она не является для зрителей частью труппы.
Рикс тоже поклонился, но как-то очень быстро. Аттия, придя в себя от краткой эйфории, поняла, почему.
Никто не аплодировал.
Сотни
Тут растерялся даже он. Снова поклонился, поднял длань в чёрной перчатке и сделал несколько шагов назад по скрипучим доскам сцены.
Толпа всколыхнулась, кто-то вскрикнул. Вперёд пробивался долговязый мужчина с лицом, закутанным в шарф по самые глаза. Он вырвался из толпы, и все увидели, что в одной руке он держит конец толстой цепи, а в другой — нож.
Рикс коротко ругнулся; Аттия заметила краем глаза, как семеро жонглёров метнулись за сцену в поисках оружия.
Мужчина поднялся на подмостки.
— Значит, Перчатка Сапфика возвращает людям жизнь…
Рикс уже взял себя в руки.
— Сэр, уверяю вас…
— Тогда докажи это ещё раз. Потому как нам это нужно позарез.
Он потянул за цепь, и на сцену упал раб в железном ошейнике, весь усыпанный чудовищными язвами. Чем бы он ни болел, выглядело это кошмарно.
— Ты можешь его вернуть? Я уже потерял…
— Он не мёртв, — возразил Рикс.
Владелец раба пожал плечами, а потом стремительным движением перерезал своему невольнику горло.
— Теперь мёртв.
Аттия зажала рот ладонями. У неё перехватило дыхание.
Из раны хлестала алая кровь, раб упал и забился в конвульсиях. По толпе пронёсся шепоток. Рикс не двигался. На мгновение Аттии показалось, что он помертвел от ужаса, но когда он заговорил, голос его не дрожал.
— Клади его на топчан.
— Не буду я его трогать, ещё чего. Сам займись. Верни его.
Люди пришли в неистовство. Теперь они вопили, плотно обступив сцену, взбираясь на неё.
— Я потеряла всех своих детей!— кричала одна.
— У меня умер сын, — стонал другой.
Аттия затравленно огляделась и попятилась, но скрыться было негде. Рикс схватил её руку затянутыми в перчатку пальцами.
— Держись крепче, — прошипел он, и добавил громко: — Отойдите, сэр, подобру-поздорову.
Он поднял руку и щёлкнул пальцами.
Пол разверзся. Аттия провалилась в потайной люк с внезапностью, выбившей из неё дух, и упала на тюфяк, набитый конским волосом.
— Шевелись! — заорал Рикс. Он уже вскочил на ноги, потянул за собой помощницу, согнувшись под низко нависавшими досками сцены.
Над их головами бушевала ярость, слышался топот бегущих ног, крики и вопли, свист клинков. Аттия, спотыкаясь о балки, ринулась за Риксом к занавеси в задней части сцены. Ныряя за штору, он на ходу сбросил парик, накладной нос, отшвырнул поддельный меч.
Часто дыша, он стянул с плеч плащ, вывернул его наизнанку и накинул обратно, завязал шнурок и на глазах у помощницы превратился в согбенного нищего.
— Вот ведь уроды, они все тут с ума посходили!
— А мне как быть? — в ужасе спросила Аттия.