Сапфик
Шрифт:
— Есть над чем работать, — важно заметил Рикс. — Однако мой Ученик не лишён таланта.
Он отвернулся, совершенно не замечая Аттию, и направился к тоннелю.
Она двинулась следом, ощутив лёгкий укол ревности. Сзади звякнуло — Кейро уронил монету и выругался.
Тоннель был высоким и идеально закруглённым, с гладкими стенами. Освещали его лишь Очи, прикреплённые в ряд к потолку через одинаковые интервалы, такие короткие, что, миновав круг света, отбрасываемый одним Оком, путники сразу переходили в следующий.
«Неусыпно следишь за нами?» — хотелось
Рикс брёл далеко впереди, неся за спиной походную сумку и меч. И Перчатку, спрятанную где-то под одеждой. У Аттии не было оружия, ничто не занимало руки, ничто не занимало голову, и она шла налегке, потому что всё, что она знала и имела, осталось позади, в далёком прошлом, воспоминания о котором выветрились из её памяти. Все, кроме Финна. Она продолжала хранить как сокровище его слова. «Я не оставлю вас».
Кейро шёл последним. Его тёмно-красная куртка, поблёкшая и драная, была подпоясана ремнём с двумя засунутыми за него ножами, взятыми из фургона. Кейро отмыл руки и лицо, аккуратно пригладил волосы. Он не переставая вертел монету между пальцами, подкидывал её и ловил, при этом взгляд его синих глаз неотрывно сверлил спину Рикса. И Аттия знала, почему. Он болезненно переживал потерю Перчатки. Возможно, Рикс уже забыл о мести, но вот Кейро — вряд ли.
Некоторое время спустя стало заметно, что тоннель сузился. Стены сошлись ближе, цвет их сменился на тёмно-красный. По металлическому полу навстречу путникам заструилась ржавая вода.
Здесь они нашли первый труп.
То был мужчина. Он полулежал, прислонившись к стене — тощее, безвольно обвисшее, скомканное, как тряпка, тело. Казалось, его вынесло сюда каким-то внезапным наводнением.
Рикс остановился рядом с трупом и вздохнул:
— Бедняга! Ещё один обломок катастрофы. Этот заплыл дальше остальных.
— А почему он всё ещё тут? — удивилась Аттия. — Почему не утилизирован?
— Потому, что Тюрьма поглощена своим Великим Делом. Системы дают сбой. — Рикс, должно быть, забыл, что не разговаривает с ней.
Догнав Аттию, Кейро тихо спросил:
— Так ты со мной или нет?
— Тебе известно, что я думаю о Перчатке, — нахмурилась Аттия.
— Это означает «нет»?
Аттия пожала плечами.
— Ладно, поступай как знаешь. Как была ты собакорабом, так и осталась. В этом разница между нами.
Сказав так, он прошагал мимо.
— Разница между нами в том, что ты кичливый подонок, а я нет, — бросила Аттия ему вслед.
Кейро засмеялся и снова подкинул монетку.
По мере их продвижения вглубь тоннеля всё чаще стали встречаться горы металлолома и прочий мусор: кости, останки животных, сломанные чистильщики, спутанные массы проводов и деталей. Ржавый поток тёк по ним, становясь всё глубже. Сверху невозмутимо взирали Очи Инкарцерона. Путешественники продолжили свой путь теперь по колено в воде, её течение усилилось.
— Разве тебе нет до этого
Кейро сжал рукоять меча, но прозвучавшие слова были обращены не к нему. Ответом был громовой смех, от которого задрожал пол и замигали огни.
Рикс побледнел.
— Я не хотел тебя обидеть…
Кейро подбежал к чародею и схватил его за руку.
— Идиот! Ты хочешь, чтобы тут всё затопило и смыло нас к чертям?
— Он нам нечего не сделает. — Голос Рикса дрожал, но в нем ясно слышался вызов. — У меня то, чего он желает больше всего.
— Ага, и если ты помрёшь, когда принесёшь её, то что за дело Инкарцерону? Так что держи рот на замке!
— Я здесь наставник, не ты! — Рикс зло глянул на Кейро.
Протиснувшись мимо него, Кейро буркнул:
— Это ненадолго.
Рикс посмотрел на Аттию. Но прежде чем та успела открыть рот, Чародей заторопился дальше.
Тоннель сужался всё больше. Примерно через три часа свод опустился так низко, что Рикс смог дотянуться и коснуться его рукой. Ручей превратился в реку, он смывал всё — крохотных «жуков» и огромные кучи металлического лома. Кейро предложил зажечь факел, и Рикс с неохотой последовал его совету; сквозь едкий дым они разглядели на стенах, покрытых белёсой пеной, полустёртые древние надписи: имена, даты, проклятия, мольбы. И был ещё звук, который Аттия осознала далеко не сразу. Глухой равномерный стук, сотрясавший тоннель — он снился ей ещё в Гнезде Лебедей.
Она подошла к навострившему уши Кейро. Прямо перед ними тоннель погружался во тьму.
— Сердцебиение Тюрьмы, — сказала Аттия.
— Тс-с-с…
— Ты же слышишь его?
— Не то. Там что-то другое.
Аттия притихла, но до неё долетал лишь плеск воды — позади устало тащился Рикс. Кейро тихо ругнулся, и тут она услышала. Мгновение — и с жутким, сверхъестественным криком из глубины тоннеля вылетела стая крошечных кроваво-красных птиц, в панике рассыпалась в стороны, заставив Рикса пригнуться.
А за птицами следовало что-то ещё, и оно было огромным. Ещё не доступное глазу, но уже отчётливо слышное, оно скребло по стенам, как будто навстречу путникам несло течением огромный, ощетинившийся шипами клубок колючей проволоки. Кейро повёл факелом, рассыпая искры; он осмотрел стены и свод.
— Назад! Оно нас расплющит!
— Куда назад? — устало поинтересовался Рикс.
— Некуда отступать, — сказала Аттия. — Мы должны идти вперёд.
Это был трудный выбор. И все же Кейро не колебался. Он ринулся в темноту, тяжело пробираясь по глубокой воде, факел в его руке пылал, как звезда над речным руслом. Рёв приближающегося предмета заполнил тоннель; теперь Аттия могла различить его очертания в темноте. Громадный спутанный шар катился на них, красное марево подсвечивало его острые грани.