Сапфир для моей невесты

Марш Никола

Не надо обманывать себя. Взрывной характер связи уже говорил о том, что такие отношения не могут продлиться долго. Ну может быть, еще пару месяцев после ее приезда к нему в Париж, а потом каждый снова займется своей карьерой и делами.

Мечтать приятно, но надо понимать, что ждет ее в действительности, а значит, пора спуститься с небес на землю.

Она взглянула на Патрика. Он стоял у края дорожки и аплодировал моделям, когда они проходили мимо. На лице была знакомая самодовольная ухмылка, она ее обожала.

Глава 9

Патрик чувствовал

огромный подъем, успех шоу окрылял, надежды на будущее укрепились. Он испытывал давнюю обиду на родителей за их невнимание, но они, сами того не ведая, передали ему при рождении любовь к своему делу вместе с генами. Он невольно испытывал в этот миг благодарность к ним.

Наконец, прошла последняя, завершающая показ, потрясающая воображение модель в каскадах ниспадающего от талии шафранового цвета шелка, под бурную овацию зала. Публика стоя выражала восторг, вспышки камер участились, представители прессы, фотографы модных журналов снимали, как безумные.

Второй успех за неделю. Еще более значительный. Он сделал это. Прошлое навсегда осталось позади. Он оправдал, наконец, то доверие и деньги, которые они вложили в него. Доказал, что он способен сам быть творцом и гением. И теперь настал момент, когда он должен поставить им условие. Он выйдет из-под их опеки и станет самостоятельным в мире модельного бизнеса. Если потребуется – изложит свой план развития предприятия.

Никогда еще в истории модного бизнеса не было просьбы повторить показ, но именно это случилось с ним и его новой коллекцией. Публика, критики были единодушны, потрясены блеском и красотой шоу. Его телефон разрывался: поздравления и заказы сыпались без конца, желающих купить модели было много, очень много. Эти роскошные туалеты были рождены его вдохновением.

Это только начало. Дальше его ждет Париж, и он не остановится, пока не достигнет вершины.

Он получил очень короткое письмо, родители оценили шоу и выражали надежду, что заказы продолжатся. Но не было ни поздравления, ни признания в том, что они гордятся сыном, ни радости от прибыли, которую принесет коллекция.

Раньше его бы это больно укололо, но не сегодня. Он сделал это не для них, а для себя, доказал, что может работать один, без их помощников и советчиков.

И понимал, что их отношение было следствием провала его первого шоу много лет назад, хвост неудачника тащился за ним, это лишало его спокойствия. Но теперь можно было найти объяснение тому, что случилось много лет назад. Неудача сложилась из целой совокупности причин – слишком революционный дизайн, неготовность поклонников Дома Фоурдов к переменам, они привыкли к определенному стилю, который почти не менялся. Это отравило ему последующие годы, на нем было клеймо неудачника и светского бездельника, мотавшего деньги родителей.

Но родители, хотя и сомневались в нем, пошли ему навстречу, когда он просил открыть и отдать ему филиал в Мельбурне. Они решили от него отвязаться и, чтобы он не принес и далее моде Фоурдов вреда, отослали его с глаз долой.

Теперь это уже не важно. Скоро им придется его принять и выслушать. Он поставит им свои условия – отныне он будет работать под своей собственной

торговой маркой, он выходит из Дома Фоурдов.

– Мы это сделали! – Рядом возникла Сапфир, и ему немедленно захотелось заключить ее в объятия.

– Разве были сомнения?

Ее глаза сияли гордостью.

– Не думала, что мы сможем это осилить. – Увидев его удивленно поднятые брови, объяснила: – Твоя идея была восхитительна, она меня совершенно захватила, но я не об этом. Провести параллельный показ коллекции, противоположной по стилю и в таком разрыве времен… Да еще в предельно сжатые сроки. А теперь, когда я вижу все это, – она обвела рукой восторженную публику, радостных моделей, – это похоже на волшебство.

– Просто мы стали отличной командой. – Он говорил это убежденно, совершенно искренне. Сапфир вдохновляла его все это время, а ее партнерство бесценно, и снова он подумал, что невозможно теперь с ней расстаться.

– Может быть, это первое совместное шоу Фоурдов и Сиборнов, но не последнее.

– Послушай. – Он взял ее за руку и отвел в сторону. Здесь можно было поговорить, не напрягая голос. И выпалил: – Я уезжаю в Париж через два дня.

По ее глазам он увидел, что она испытала настоящий шок. И не смогла скрыть своего разочарования.

– Так скоро?

– Да, этот успех надо немедленно закрепить и капитализировать, пока все говорят о коллекции, пока восторги не утихли.

– Что ж, это разумно.

Он боялся ее реакции, не знал. как она примет известие. Они никогда не давали друг другу обещаний, решили, что их обоих устраивают ни к чему не обязывающие отношения во время их совместной работы. Но со временем все изменилось.

– Я провел в Мельбурне незабываемое время.

– Я могу навестить тебя в Париже?

Его сердце стукнуло радостно, но он уже думал об этом и решил, что, если она приедет в Париж, это только помешает его намерениям и хотя их связь получит продолжение, но все равно не продлится долго. Получит естественное завершение, и не стоит тянуть и делать разрыв мучительным для нее.

Ему предстоит решающая схватка с родителями, и он должен быть собран, как никогда. Если он снова потерпит фиаско, это будет концом всего. Папарацци превратят его жизнь в ад. В Париже предстоит масса дел – найти помещения для офисов, нанять персонал, составить планы. А если Сапфир приедет, будет отвлекать его.

– Ты хочешь взять отпуск?

И возненавидел себя за свой легкомысленный тон и притворство, увидев, как улыбка пропала с ее лица, а глаза потемнели от обиды.

– Да, недели три… Возможно, мы могли бы…

– Послушай, нам было очень хорошо вместе, мы провели потрясающее время… Но я буду слишком занят в Париже, ты должна понять, у меня не будет ни минуты свободного времени, в течение по крайней мере нескольких месяцев, может быть, отложишь свой отпуск.

Он говорил быстро, невольно раздражаясь, и это было заметно. Пусть она поймет, что это пока невозможно. Оба должны быть благодарны судьбе за те счастливые моменты, но все когда-нибудь кончается. Когда же она, вырвав руку, отступила и ее взгляд стал отчужденным, он почувствовал боль.