Сапфировая ночь
Шрифт:
– Заезжай за мной в пять.
– Ты с ума сошел! Если Чиверс узнает, что ты этим занимаешься, он с нас шкуру спустит!
– А ты ничего ему не говори. Жду. – Мартин нажал на кнопку отключения и повернулся к Джейн, смотревшей на него широко открытыми удивленными глазами.
– Что-то случилось?
В его жизни не раз возникали ситуации, когда он по делам службы уходил из дому, оставляя жену, но сейчас разочарование, прозвучавшее в голосе Джейн, вызвало совсем другую реакцию. Мартин почувствовал себя так, словно совершал предательство.
– Ничего
– Но вы же в отпуске, разве нет?
– Верно, в отпуске. Но этот звонок никак не связан с работой. Небольшая проблема у моего друга. Мне нужно…
Джейн покачала головой.
– Не говорите больше ничего. – Она поднялась со стула и, подойдя к Мартину, стала снимать согревающие подушечки. – Вы не обязаны давать мне какие-то объяснения. Конечно, мне это не нравится, но можно и подождать.
Мартин нахмурился. Ему не хотелось уходить, не хотелось лгать, не хотелось оставлять Джейн одну. Она поняла его и не задавала вопросов. Крессида никогда не вела себя так, в ее глазах никогда не теплились сочувствие и симпатия. Все опасения, связанные с появлением в доме Джейн, показались Мартину глупыми и недостойными.
– Берегите себя. – Она наклонилась и подала ему рубашку.
Мартин просунул руку в рукава, слегка поморщился от боли и принялся застегивать пуговицы. Закончив, он поднял голову и обнаружил, что Джейн внимательно наблюдала за ним.
– Когда вы вернетесь, мы обо всем поговорим. Возможно, вам необходима не терапия, а что-то другое. По-моему, Мартин, в моей помощи вы не нуждаетесь.
6
Эндрю ждал его в машине.
– Садись, Мартин. Едем к подружке Брикса. Его взяли у нее.
Дорога заняла не более десяти минут, и, пока Эндрю рассказывал о подробностях задержания, Мартин думал о последних словах Джейн. Конечно, она заметила, как легко он управился с рубашкой, и сделала вывод. Но что теперь делать ему?
Мартин нуждался в ней. Хотел делить с ней ночи. Хотел разделить с ней свою жизнь. Он не мог жить без нее. И Мартин знал, что если не преодолеет свое влечение к Джейн, то станет его рабом.
– Да ты меня совсем не слушаешь, приятель! – блеснул наблюдательностью Эндрю. – Вот этот дом. Квартира на восьмом этаже. Ребята уже там.
На месте преступления шла обычная работа. Мартина все знали и пропустили без вопросов.
– Они были вдвоем, – объяснил Эндрю, указывая на стол с остатками пиршества: бутылка из-под красного калифорнийского вина, ваза с фруктами, коробка шоколадных конфет. – Романтическое свидание. Кто думал…
Мартин слушал его вполуха. Он смотрел на бокал со следами розовой помады и представлял, как Джейн делает глоток вина, как облизывает пухлые губы, как призывно приоткрывает их, словно приглашая его попробовать вкус напитка, оставшийся на языке. Он смотрел на надкушенную грушу и вспоминал, с каким аппетитом уничтожала Джейн заказанную им пиццу, как сияли потом ее глаза, как разрумянились щеки. Мартин так погрузился в мир фантазии, что чуть не пропустил момент, когда один из детективов
Помимо всего прочего на столе валялось с десяток мятных пастилок, на обертке которых значилось название недавно открывшегося, но уже успевшего стать модным ресторана «Пасифик драйв». Буквы «ПД» имелись и на самих пастилках, однако не на всех – на трех конфетах вместо букв стоял знак, изображающий вздыбленную лошадь. Детективы знали, что именно этим знаком метит свою продукцию Эстебан Сантьяго. Вероятно, наркоделец, стремясь расширить рынок сбыта, стал добавлять зелье в пастилки, предлагаемые богатым завсегдатаям модного заведения.
Значит, бизнес разрастается, подумал Мартин. Что ж, самоуверенности Сантьяго не занимать, но в данном случае она граничит с безрассудством. Впрочем, при всей ценности обнаруженной улики использовать ее как доказательство вины Сантьяго было невозможно.
Но Мартину хватило и этого. Теперь он знал, что Сантьяго не бросил свое прибыльное дело, а следовательно, находится где-то рядом. Установив канал сбыта, можно проследить всю цепочку и выйти на того, кому пока удавалось ускользнуть от правосудия.
Больше ему здесь делать было нечего, и Мартин, попрощавшись с Эндрю, отправился домой. Довольный успехом, он все же отдавал себе отчет, что чуть не проморгал улику. Что помешало ему сконцентрироваться? Ответ пришел сам собой – фантазии.
Мыслями Мартина завладела женщина, думать о которой он себе запретил. Мысли о ней мешали работе, отвлекали от важного дела. Но как избавиться от них? Как изгнать навязчивые образы, рожденные неутоленным желанием? Может быть, следует устранить первопричину? Утолить желание.
Роман с Джейн, которому Мартин из последних сил противился, давал и еще одно преимущество. Интимные отношения позволили бы ему быть в курсе ее дел, знать, где она находится, что и когда собирается делать. А обладая этой информацией, можно продуктивнее использовать свободное время и полностью сконцентрироваться на деле Сантьяго.
Вместе с тем он сможет дать Джейн то, чего она заслуживает. Смерть Брайана подвела Мартина к выводу, что жизнь коротка. Недели, потраченные на посещения «Последней мили», можно было бы использовать куда более эффективно. Но еще не поздно. Если Джейн согласится с его логикой, то к концу лета он закончит дело Сантьяго и избавится от неодолимого влечения к этой женщине. А что дальше – там видно будет.
Но согласится ли она? То, как Джейн откликалась на его поцелуи, как таяла в его объятиях, свидетельствовало о силе ее желания. Но, быстро вспыхивая, она так же быстро остывала. Ему нужно убедить ее в том, что короткий, ни к чему не обязывающий роман пойдет на пользу им обоим.
Он должен добиться успеха. Или – сойдет с ума.
Вернувшись в особняк, Мартин обнаружил Джейн в гимнастическом зале. Она, очевидно только что закончившая упражнения, стояла у стены и промокала полотенцем руки, шею и лицо. Синтия устроилась в углу. Джейн опустила полотенце и, словно ощутив его взгляд, обернулась к двери.