Сапфировая скрижаль

Синуэ Жильбер

Ибн Сарраг невольно усмехнулся.

— И теперь вы вынуждены… искать себе пропитание?

— Да не выбирайте вы слова! Скажите прямо: побираться. Да, я побираюсь, потому что никто не хочет принять те империи, которые я предлагаю! — Он вдруг заговорил с таким жаром, что заинтриговал собеседников. — Придет день, когда мы вырвемся за просторы окружающих нас океанов! И в тот день нам откроется бескрайняя земля, и Тулей перестанет быть крайней точкой земли!

— Бескрайняя земля?

— Да. На западе. Я это знаю. Достаточно почитать Плиния, Плутарха, Д'Айи, Марко Поло, чтобы убедиться в этом. Вы знаете Тосканелли?

Раввин с шейхом покачали головами.

— Он умер три года назад. Это был, безусловно, величайший космограф всех

времен и народов. Еще он был врачом. Жил во Флоренции. Тосканелли написал одно письмо, которое мне довелось держать в руках, когда я был в Португалии. Это письмо адресовано кардиналу Фернандо Мартинесу. Копию этого письма мне вручил лично сам Тосканелли. Я запомнил его наизусть. — Прочистив горло, он начал цитировать: — «Фернандо Мартинесу, канонику Лиссабона, Паоло, врач, шлет привет. Мне было приятно узнать, что ты в добром здравии и пользуешься благосклонностью твоего короля, правителя щедрого и великолепного. Поскольку я говорил тебе однажды о морском пути в страну пряностей, более коротком, чем через Гвинею, светлейший король теперь возжелал более подробных сведений по этому вопросу, точнее, некоей демонстрации, воочию показывающей этот путь, чтобы даже малообразованные люди могли при необходимости увидеть его и понять. Насколько мне известно, это можно продемонстрировать с помощью сферы в форме нашего мира, я решил для простоты указать этот путь методом морской карты. Посылаю Его Величеству с оказией сделанную моими руками карту, на которой изображены ваши берега с островами, откуда вам следует отправляться, держа все время курс на запад». — Генуэзец перевел дух и настойчиво повторил: — На запад… Слышали, сеньоры? На запад.

Эзра подавил зевок. Ибн Сарраг ограничился лишь тем, что моргнул.

В трапезной начали появляться монахи.

— Спасены… — шепнул раввин на ухо компаньону. Один из монахов приблизился к моряку.

— Добрый вечер, брат мой. Маленькому Диего стало лучше?

— Да, фра Маркена. Слава Богу!

— Хорошо… Встретимся с вами позже в библиотеке. Моряк благодарно кивнул.

Когда монах отошел, генуэзец объяснил:

— Это отец Антонио Маркена. Монастырский астроном. Он знает, что я прав. И обещал мне помочь. И я уверен, что поможет.

Моряк говорил, не замечая, что его не слушают.

Араб с евреем пристально глядели на севшего за стол напротив человека. На первый взгляд, ничто не отличало его от других монахов, разве что он был блондином и намного моложе остальных.

Сколько ему лет? Двадцать пять? Двадцать восемь? С лицом ангела…

Толедо, тот же день

— Ну вот, Ваше Величество, — подытожил Франсиско Торквемада. — Я вам все рассказал.

Он повернулся к Эрнандо де Талавере в поисках одобрения. Но тот стоял с непроницаемым лицом.

Торквемада скрипнул зубами.

Талавера всегда выводил его из себя. Конечно, не стоит забывать о слухах насчет его происхождения. Говорят, он внебрачный сын графа Оропесы и еврейки из Толедо. Бастард, короче! Да еще и прошлое у него мутное. Когда ему было около тридцати, он ушел в монастырь, вступив в орден иеронимитов, и стал приором монастыря Прадо. А потом — никто так и не понял, каким образом — ему удалось стать духовником Изабеллы. Но одно совершенно точно: в данный момент его авторитет очень высок как в политической, так и в финансовой сфере. Торквемада уже давненько его вычислил. С самой первой встречи он инстинктивно понял, что этого человека следует опасаться. И оказался прав. Разве не Талавера резко возражал против учреждения Инквизиции? Разве не он пытался убедить Изабеллу пересмотреть ее решение? Слава Богу, ему это не удалось. Неудача довольно-таки удивительная, если учесть его огромное влияние на королеву. Кому в Испании неизвестно, как произошла первая встреча Талаверы с Изабеллой? В прошлом королева имела обыкновение опускаться на колени возле сиденья или скамьи во время исповеди, тогда как исповедник слушал ее стоя.

А в тот день фра Эрнандо нарушил эту традицию и сел. «Мы должны оба встать на колени», — тут же заметила королева. На что Талавера со свойственным ему спокойствием ответил: «Нет, сударыня, я должен сидеть, а Ваше Величество — стоять на коленях, потому что здесь творится Божий суд, и я здесь от Его имени». И Изабелла подчинилась.

Торквемада был глубоко убежден, что духовник королевы не понимает, какую драму переживает Испания. И все время старается сгладить углы. С обезоруживающей наивностью он проповедовал, что обращение в христианство должно быть добровольным, а не вынужденным. Чем доказывал, насколько плохо понимает еврейскую душу! И дело не только в евреях! Ислам в его глазах тоже имел свои достоинства. Талавера считал делом чести жить в добром согласии с мусульманскими священниками и следить за тем, чтобы мечети находились в хорошем состоянии. В этом абсурде он дошел даже до того, что потребовал, чтобы некоторые священники выучили арабский (как уже выучил он сам), чтобы лучше проповедовать христианство среди той части населения, которая не говорит по-испански. По правде говоря, это можно было бы счесть стоящей идеей, дай она хороший результат. А сейчас все указывает на то, что политика Талаверы терпит поражение.

— Фра Торквемада, я полагаю, вы уверены в том, что говорите. Это действительно заговор.

— Я слово в слово пересказал все дело Вашему Величеству. Вам одной судить. И все же, если позволите высказать мое мнение, то замечу, что не просто уверен в этом, но и, смею добавить, время нас поджимает.

Раздался уверенный спокойный голос Талаверы:

— Фра Торквемада, рискуя показаться вам не слишком понятливым, я все же не вижу, где тут упоминается заговор. — Он указал на лежащие перед королевой на столе листки. — Куча бессмысленных слов, лишенных всякой логики. Фразы, пересказанные слугой, который жаждет — и это его намерение от вас не ускользнуло — уничтожить своего хозяина… Я всячески изучал, анализировал и перечитывал эти сведения под разными углами и не увидел даже намека на заговор, нацеленный против безопасности государства и еще менее Церкви.

Торквемада усилием воли подавил раздражение.

— И все же я могу вас заверить, что так оно и есть. Подумайте. Автор этих записей, которые вы называете бессмысленной кучей слов, не просто какой-то бродяга. По отзывам фра Менендеса, это, по всей вероятности, «самый великий каббалист и теолог в мире». Зачем человеку таких познаний нужно было развлекаться подобным образом?

— Наверное, просто так, упражнение для ума.

— Тогда зачем ему вовлекать в это других? К тому же еще и араба?

Талавера не ответил.

— Если все это — лишь игра, то почему араб и его соучастник-еврей внезапно решили покинуть Гранаду и поехать в Севилью? Согласно последним сведениям, они находятся в окрестностях Уэльвы. Я…

— Значит, вы снова отыскали их следы… — резко прервала его королева.

— Да, Ваше Величество.

Талавера изобразил фальшивый восторг:

— Вам крупно повезло!

— Везение ту ни при чем, фра Талавера. Разве вы забыли, что у суда Инквизиции есть самая крупная из существующих сеть информаторов? Ее мобильность, солидарность ее членов, ее наличие на всей территории делают из нее очень эффективное орудие.

— Конечно, конечно, — согласился исповедник королевы.

— Мне вот что непонятно, фра Торквемада, — снова заговорила Изабелла. — Вы убеждены, что эти люди затеяли заговор против государства, и вам отлично известно, где они сейчас. Так скажите мне, чего вы ждете и почему их не арестовываете?

— Мне думается, Ваше Величество, что их арест сейчас — большая ошибка. Я вам объяснил, что этот план состоит из восьми частей, каждая из которых ведет в определенный город, чтобы привести к некоей конечной точке. Если мы сейчас арестуем этих людей, то так никогда и не узнаем ни конец истории, ни причину всей этой затеи.