Сапожок Принцессы

Орци Эмма

– Да. Он был в столовой и спал как убитый. Сначала я все никак не мог разбудить его.

– Большое спасибо, – машинально поблагодарила она, пытаясь собраться с мыслями.

– Не окажете ли вы мне честь протанцевать со мной контрданс, пока не будет готова ваша карета? – спросил лорд Фанкурт.

– Нет, благодарю вас, милорд, простите, но я действительно очень устала. И духота в зале стала просто угнетающей.

– В оранжерее очень приятная прохлада, позвольте проводить вас туда и занять чем-нибудь. Вы, кажется,

больны, леди Блейкни.

– Я просто очень устала, – ответила она утомленно, позволяя лорду Фанкурту проводить себя туда, где царил полумрак и благоухали увитые зеленью колонны. Он подвинул ей стул, на который она безвольно опустилась. Ожидание становилось непереносимым. Почему Шовелен не идет и не сообщает ей результаты?

Лорд Фанкурт был очень внимателен, она рассеянно слушала его и вдруг прервала резким вопросом:

– Лорд Фанкурт, припомните, кто был в столовой рядом с сэром Перси?

– Только представитель французского правительства, месье Шовелен, он спал в другом углу, – ответил он. – А почему вы спрашиваете?

– Не знаю… Я… А вы заметили, сколько тогда было времени?

– Должно быть, минут пять-десять второго… странно, о чем вы думаете? – добавил он, поскольку мысли леди были явно где-то далеко и она совершенно не слушала его рассуждений.

Однако на самом деле мысли ее витали в этом же доме, лишь этажом ниже, в столовой, где все еще находился на страже Шовелен. Уж не проиграл ли он? Поначалу это вспыхнуло в ней как надежда, что Сапожок Принцессы все же предупрежден сэром Эндрью и шовеленовские силки не смогли поймать птичку. Но надежда очень быстро сменилась страхом – уж не проиграл ли он? Но тогда – Арман?!

Лорд Фанкурт все еще продолжал занимать ее разговором, пока окончательно не убедился, что она не слушает его. Он стал искать повода удалиться, поскольку сидеть рядом с леди, пусть даже и прекрасной, но явно не обращающей внимания на самые отчаянные попытки развлечь ее, не представляет радости даже для кабинет-министра.

– Я пойду посмотрю, готова ли ваша карета, – наконец сообразил он.

– Благодарю, благодарю вас… Если вам не трудно… Боюсь, я составляю вам плохую компанию… Но я действительно очень устала… Пожалуй, мне будет лучше остаться одной.

Ей очень хотелось избавиться от него, казалось, что эта хитрая лиса Шовелен рыщет неподалеку, желая остаться с ней наедине. Но лорд Фанкурт ушел, а Шовелен так и не появился… Но что же случилось? Что же произошло? Она почувствовала, что чаши весов колеблются… Она теперь уже смертельно перепугалась: вдруг Шовелен проиграл на самом деле и таинственному Сапожку Принцессы вновь удалось остаться неуловимым. Она прекрасно знала, что в этом случае ей нечего ждать ни пощады, ни сострадания от смертельного своего врага.

Он сказал свое «или-или», и ничто более не интересовало его. Зная его злобную натуру, она думала, что он начнет

проверять, не обманула ли она его и не провалила ли сознательно поимку важной птицы, и тогда его месть непременно обрушится на кроткую жертву, на Армана, но Маргарита уже сделала все что могла, пожертвовав своей совестью ради брата. И мысль, что Шовелен проиграл, была ей невыносима.

Она не могла сидеть спокойно, лучше услышать все сразу; ей подумалось даже, что он специально так долго не идет, чтобы тем самым потешить свою мстительность.

Сказать ей, что карета готова и сэр Перси ждет ее с поводьями в руках, пришел сам лорд Гренвиль. Маргарита попрощалась с гостеприимным хозяином. Когда она проходила через зал, множество знакомых подходило к ней, чтобы перекинуться несколькими словами и обменяться любезными au revoirs. Последним наверху лестницы к ней подошел министр. Площадкой ниже ждала возможности попрощаться с королевой красоты и моды целая армия галантных кавалеров, в то время как снаружи под массивным портиком уже нетерпеливо била копытами роскошная четверка сэра Перси.

Попрощавшись со всеми и находясь еще наверху лестницы, леди Блейкни неожиданно увидела Шовелена. Мягко потирая свои тонкие ручки, он поднимался наверх.

Его отчасти удивленная и совершенно озадаченная физиономия выглядела весьма любопытно, а проницательные глазки, встретившись с глазами Маргариты, сверкнули странным сарказмом.

– Месье Шовелен, – сказала она, когда дипломат, остановившись около нее, изысканно поклонился. – Карета уже ждет… Не проводите ли вы меня?

Галантный, как всегда, он подал ей руку и повел вниз, где уже собралась большая толпа; некоторые из гостей отъезжали, остальные, прислонившись к колоннам, посматривали на проходящих по лестнице.

– Шовелен, – наконец, отчаявшись, почти прошептала она. – Я должна знать, что произошло.

– Что произошло, милая леди? – сказал он с нарочитым удивлением. – Где? Когда?

– Вы терзаете меня, Шовелен… Я помогала вам сегодня… Значит, я имею право знать. Что произошло в столовой ровно в час ночи?

Она говорила очень тихо, в надежде, что среди этой гудящей толпы ее не услышит никто, кроме человека, идущего рядом.

– Повсюду царили мир и спокойствие, милая леди. Я спал на одной софе, сэр Перси спал на другой.

– И совсем-совсем никто не заходил в комнату?

– Никто.

– Значит, мы проиграли? Вы и я?

– Да, мы проиграли. И возможно…

– Но Арман? – вырвалось у нее.

– Жизнь Армана Сен-Жюста на волоске… Молите небо, милая леди, чтобы волосок оказался прочным.

– Шовелен, я работала на вас… по-настоящему, серьезно, не забывайте..

– Я помню свои обещания, – спокойно сказал он. – В тот день, когда Сапожок и я встретимся на французской земле, Сен-Жюст будет в объятиях своей очаровательной сестры.