Сармийская жена

Боярова Мелина

— Реифа Лэйлин, отправлю двадцать человек для вашего спокойствия. Однако не стоит верить бредням этой… женщины. Предателей давно казнили, — отрапортовал сармиец.

— Ты же маг, Миран. Чувствуешь, когда говорят неправду, и я тоже чувствую. Сейчас Мабет не лжет. — Что ты задумала? Расскажи. Неужели хочешь умереть с грехом на сердце? — обратилась к тане.

— Одним больше, одним меньше, — ухмыльнулась преступница, — а месть бывает разной. Ты не представляешь, как буду смеяться, когда план сработает. Даже сдохнуть ради этого не жалко.

— Довольно разговоров, — вмешался Готар. Кроме

него, меня и охраны к Мабет больше никого не пустили. Лекарь следил за ходом эксперимента. Остальные участники довольствовались его наблюдениями и отчетами. — Пей! — мужчина подошел к Мабет, отмерил положенное количество капель, разжал сомкнутые губы женщины и сунул ложку в рот. Женщина закашлялась, нарочито выплевывая содержимое в мага. В реакции Готару не откажешь, ловко уклонился от плевка и в ответ нажал несколько точек на теле таны. Та обмякла, безвольно повисла на цепях. Тогда Готар запрокинул убийце голову, стиснул челюсть, и та непроизвольно раскрылась, по-новой накапал ядовитого вещества прямо в рот. — Так быстрее, — пояснил свои действия.

По телу Мабет пошли судороги, тело выгнуло дугой, на потрескавшихся губах запузырилась розовая пена. Женщина зашлась в хриплом душераздирающем крике.

— Нет! — зажмурилась, — не могу на это смотреть.

Заткнула уши руками и отвернулась. Миран на всякий случай придержал за локоть и загородил собой неприглядное зрелище.

— Может, лучше уйти? Реф Ин-Гор сам справится, — предложил воин. — Ареф разгневается, когда узнает. Позвольте лекарю завершить свою работу. Есть вещи, которые лучше не видеть. Вот, возьмите, — протянул кружевной платок, надушенный нюхательной солью.

— Спасибо, Миран. Но я не уйду. Это ведь моя идея, так что доведу дело до конца.

Не знаю, что сотворил с преступницей Готар, однако та затихла и больше не шевелилась. И выглядела странно, будто бы… умерла?

— Неужели, она… — вопросительно посмотрела на лекаря.

— Нет, жива, — ответил тот, — просто без сознания. Возьму пробу крови, образцы клеток, чтобы отслеживать состояние организма. Заразилась тана примерно в одно время с Антаром, и такая реакция ожидаема. Одно скажу точно, ваш метод, реифа Лэйлин, работает. Все решится в ближайшие два-три дня.

— Готар! — едва не расцеловала мужчину, — это значит, у нас получилось! Спасибо! — крепко пожала руку, — спасибо, что поверили и были рядом эти дни. Без вашей помощи ничего бы не вышло. Миран, мы едем в дом рефа Наотара! Хочу сама сообщить эту новость.

— Конечно, реифа Лэйлин, как пожелаете, — сармиец радовался не меньше моего. Да и остальные воины охраны цвели улыбками, ну или выглядели довольными, потому что излишнее проявление эмоций не приветствовалось.

До дома домчались за двадцать минут. Нэриш, который управлял каретой и стал кем-то вроде личного возницы, мчал на предельной для этого вида транспорта скорости. Только и успевала, что хвататься за ручки внутри кареты, чтобы не слететь на пол. Как только заехали во двор, я ураганом вбежала в дом, чмокнула в щеку Сафию, которую едва не сбила по пути, и взлетела на второй этаж.

— Антар! — ворвалась в комнату, совершенно позабыв о приличиях. Мало ли чем человек занят, может, спит или принимает банные процедуры. На мою

удачу, сармиец отдыхал — полулежал в кресле, расположенном у окна, выходящего в сад. Мужчина впился в меня голодным взглядом. Он изрядно похудел за эти дни, осунулся, выглядел болезненным, слабым. — Получилось! Я смогла! Я же обещала тебе.

— Что получилось? — не разделил восторга воин.

Я подошла ближе, пододвинула стул, присела, взяла защитника за руку, выдохнула и принялась рассказывать. Собственно, рассказ получился коротким. Зачем Антару вникать в суть расчетов? Ведь главное — результат.

— Если через два дня Мабет еще будет жить, то и ты тоже! Готар проведет необходимые исследования, вместе мы рассчитаем необходимую дозу нового вещества, и тогда…

— Реифа Лэйлин, — Антар, опираясь на кресло, опустился на колени, — мне нечем отблагодарить вас. Кроме жалкой жизни ничего и нет. Разве что вечной службой и верностью. Не понимаю, почему не захотели отпустить в чертоги Иллеры? Зачем вам жалкий калека, урод? Яд вытянул силы, высушил мышцы. Меня победит даже сопливый мальчишка.

— Глупости! Помнишь, что говорила? Пока дышу — надеюсь. Ты будешь жить, и преодолеешь трудности. Через пару месяцев восстановишься, вернешься в былую форму. Все будет хорошо.

— Как пожелаете, реифа Лэйлин. Если только я действительно нужен… — есть такие мужчины, которые умеют плакать без слез. Это понятно по надрывному взгляду, по срывающемуся голосу, и едва заметным сотрясениям грудной клетки. Антар не проронил и слезинки, сохранил невозмутимый вид, просто смотрел. Преданно и нежно, как умел только он, разрывая душу той болью, что таилась внутри.

— Нужен! Даже не сомневайся, — заверила мужчину. — Ты всегда будешь нужен! Ой, вспомнила! Я смастерила подарок. Миран! — позвала воина, который тактично ожидал за дверью. — Та вещь, что показывала тебе вчера, пошлешь за ней кого-нибудь?

— В этом нет необходимости, реифа. Она у меня с собой, — воин подал бархатный ларчик, который служанки прикупили вместе с выделанными кусочками кожи, нитками и иголками. Маской занялась после того, как посетила тюрьму, в которой держали Антара, и узнала, что предыдущая сгинула во время боя. По десять минут, по двадцать — когда как получалось, вечерами сшивала кусочки кожи. На стражнике я подгоняла маску, чтобы сидела плотно, без зазоров и не перекрывала уцелевший глаз. Не иначе, Миран побеспокоился о командире и захватил мою работу, потому что я о ней совершенно позабыла.

— Вот! — достала новенькую, пахнущую кожей повязку, — сделала новую. Давай, примерим? — протянула презент.

Антар захотел тут же надеть, однако из-за неловкого движения вещь выскользнула из ослабевших рук. Сармиец пошатнулся, будто лишился опоры. Не упал только потому, что уперся спиной в кресло. Воин мгновенно побледнел, лоб покрылся испариной.

— Миран, помоги!

Охранник подскочил, поднял мужчину с пола и усадил в кресло. А я подобрала маску, и сама повязала ее Антару. Перед этим бережно расправила взлохматившиеся волосы, промокнула полотенцем, которое вовремя подал Миран, пот. Сармиец при этом сидел недвижно, будто статуя. Только крепко сомкнутые губы превратились в нитку, да желваки на лице ходили ходуном.