Сашка
Шрифт:
Когда уже покидал рынок, услышал, как кто-то наигрывает на аккордеоне, причём немилосердно фальшивя, мой идеальный музыкальный слух этого никак перенести не мог. Я поморщился и пошёл в ту сторону, где терзали инструмент. Раз аккордеон есть, то, может, и гитара найдётся? Повезло, продавец занимался продажей именно музыкальных инструментов. Подержанных, правда, но, думаю, и новьё найдётся. Мельком взглянув на толстяка, который выдавливал из аккордеона эти стоны, я посмотрел на продавца – тот морщился не хуже меня – и спросил:
– Гитары есть? Испаночка?
– Есть, две. Командированные привозили из Испании. Хочешь посмотреть?
– А
– Только осторожно, не поцарапай.
Продавец передал мне чёрную лакированную гитару и, пристально поглядывая на меня, стал рассчитывать толстяка. Тот брал аккордеон, понравился ему. Когда продавец вернулся, я уже настроил инструмент и взял верхние ноты, проверяя звучание. После чего, поправив ремень, сделал перебор и стал наигрывать очень сложную композицию, услышанную мной ещё в том мире, и я по памяти на слух пытался её воспроизвести, и, что удивительно, практически идеально повторил. Нужно немного доработать, потренироваться, и исполню не хуже реальных музыкантов.
Когда продавец, с немалым интересом слушавший мою игру, вокруг тоже ценители собрались, озвучил цену, мне показалось, я ослышался. Даже демонстративно в ухе поковырялся и попросил повторить. Торговались почти час, но я купил гитару, не мог не купить эту красавицу. В комплекте шёл чехол и запасные струны, хоть это скрасило грусть расставания с такой значительной суммой.
Когда Танюша глубоко под вечер пришла, очень уставшая, из института, судя по её виду, вся выложилась, я сидел за столом в нашей комнате и писал. Левой рукой, чтобы почерк изменить. Когда дверь открылась, я захлопнул тетрадь и отодвинул её в сторону.
– Как ты? – спросил я.
– Ох и тяжело. Всё сдала на сегодня, но не знаю, как завтра день пройдёт. Устала.
– Иди в душ, вода снимет усталость, потом ужинать и спать. Тебе нужен отдых, – скомандовал я. – Кстати, вон халат тебе купил, для дома, переодевайся.
Похоже, сестра настолько устала, что не заметила мои обновки. Да и гитара, что стояла на кровати, прислонённая к стене, была ею не замечена. А тут сразу появились силы и начались шаманские пляски в халате. Понимая, что для женщин это животрепещущая тема, я обрадовал её: как только закончатся экзамены и появится свободное время, пойдём и всё ей купим. Даже костюм, чтобы ходить на занятия. Вот тут сестра впервые озаботилась, откуда у меня действительно деньги? В моей байке, что я добычу сбывал на сторону, она уже засомневалась.
– Они не ворованные? – настороженно спросила она, пока я собирался с мыслями.
– Нет, – засмеялся я. – Просто пока я ходил по лесу, нашёл труп, старый, похоронил его. Но на теле и рядом было много золота, видимо, какой-то дворянчик сбежать не смог и помер. Вот это всё я продал, большую часть уже тут. Не волнуйся. Для семьи отложил, на покупки им тоже, так что хватит и тебя устроить, и им отдать. Себе ничего не оставлю, вон, только гитару. Костюм, кстати, планирую у тебя оставить, с собой не возьму. Буду приезжать и надевать.
– И часто приезжать хочешь?
– В следующий раз – к началу твоих занятий, а дальше видно будет.
Танюша ушла принимать душ, потом мы вместе поужинали, и она потребовала показать все обновки. Я возражать не стал и даже оделся. Почти час потратили. Да и сама сестрёнка в халате долго у зеркала шкафного крутилась, рассматривала себя.
– Причёска у тебя не городская. Следующие дни у тебя, я посмотрел, тоже заняты, но потом
Таня сдала все экзамены и ожидала решения экзаменационной комиссии, возьмут её или нет, как на иголках сидела. Я тоже не дремал. Заполнил всю тетрадь, потом ещё будет, купил с десяток конвертов и на двух написал данные всесильного наркома. Был шанс, что тетрадь не попадёт к нужному адресату, значит, нужно подтолкнуть к тому, чтобы следующую подобную прессу принимали со всем тщанием. И вызывали нужных людей или фельдъегерей для передачи письма адресату.
Сегодня я и решил опустить первое письмо в почтовый ящик, причём сделать это на Киевском вокзале. Там и народу много, и контроль меньше. Переоделся под деревенского, мешок тряпьём набил, кепку на глаза, и отправился к вокзалу. Там спокойно подошёл к почтовому ящику и опустил письмо. После чего покинул вокзал, добрался до съёмной комнаты, нормально переоделся, в штаны от костюма и белую рубашку. Жарко, и так хорошо. Головные уборы в городе не носили, так что и я отвыкал, как в принципе и Танюша. И теперь направился в районную больницу. Она тут не так и далеко. Главврач уже несколько дней отсутствует, он находился на курсах повышения квалификации, но сегодня должен быть, вот и постараемся пристроить сестрёнку.
Москва. Лубянка. Кабинет наркома Берии
– Разрешите? – заглянул в кабинет секретарь.
Хозяин кабинета был не в духе. Он только что вернулся от хозяина, где получил вполне справедливый втык, отчего злился ещё больше, и уже вызвал ответственных людей, готовясь передать, только в троекратном размере, всё, что услышал от главы страны. Тем удивительно ему было поведение секретаря, тот прекрасно понимал, в каком состоянии его начальник, но всё равно зашёл. Значит, что-то действительно важное.
– Давай! – отрывисто приказал Берия, требовательно протянув руку, заметив, что секретарь держит конверт.
Подойдя, тот передал письмо и сообщил:
– Письмо изъяли сегодня в десять часов дня. Почти сразу оно было отправлено в наркомат. Вскрыто с применением всех средств в специальном помещении. Эксперты, осмотрев и изучив содержимое, немедленно связались со мной и передали его вам. Опасности оно не представляет. Следов особых нет, отпечатков тоже. Чисто сработали.
Начальник, осмотрев вскрытый конверт, достал тетрадный листок и прочитал не такое и большое сообщение в письме. Почему передали, усталый нарком уже понимал сам.
«Доброго дня. Не думаю, что обрадую. Вы будете расстреляны 24 декабря 1953 года по решению Верховного суда СССР. С Вами будут расстреляны ваши соратники, которых в газетах будут называть бандой Берии. Это Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик, Даконазов и Влодзимирский. Инициалов, извините, не помню, хорошо, хоть фамилии вспомнил.
Пока жив Сталин, живы и Вы, запомните это. Стали на убили, цинично и подло, отравив 1 марта в 1953 году, а умер он 5 марта. Есть несколько версий, но основных две. Отравление и инсульт. Думаю, вторая верная. Когда случился инсульт, к товарищу Сталину не пускали больше двух суток врача, пользуясь Вашим отсутствием. Когда Вы вернулись, было уже поздно. Те, кто Вас убьют, встанут у руля, они же и уничтожат страну, агония будет длиться сорок лет.