Сатана и Искариот. Части первая и вторая
Шрифт:
— Но то же самое могу сделать и я!
— Я согласен. Олд Шеттерхэнд — великий воин, а я пока лишь мальчишка, не имеющий своего имени, поэтому должен делать то, что прикажет мне Олд Шеттерхэнд. Если он меня отошлет, я уйду, но мое сердце тогда очень опечалится, потому что я хотел бы пойти по следу Большого Рта, пока не отомщу ему. Я хочу завоевать себе имя, которым меня будут называть, когда я вернусь к своему племени. Значит, мой взрослый брат разрешит мне остаться! Я, правда, не могу надеяться, что он удержит меня при себе, но если он будет достаточно добрым и позволит мне держаться в его тени, то я мог бы по крайней мере заботиться о его
О своем желании он говорил робко, хотя и настойчиво. Конечно, это было весьма необычное желание, но то, что он осмелился на такую просьбу, подняло его в моих глазах. Любой индеец, будь он даже опытным воином, подождал бы, предложу я ему остаться или нет, а этот мальчик был настолько смел, что сам высказал свое желание. Разумеется, я понимал, как сильно ему хочется, чтобы его желание осуществилось. Если он сможет остаться со мной, ему будут завидовать все индейцы племени мимбренхо. Он мне понравился; его отец был моим другом — вот две причины, почему мне не хотелось ему отказывать. А я к тому же смогу его великолепно использовать. Я хотел тайком обойти асиенду, попытаться узнать, что там делается, но чтобы при этом меня не заметили. Лошадь мне была нужна для быстрого переезда с места на место в случае необходимости; в иных случаях она мне только мешала. Мне придется часами, а может быть, и сутками лежать в засаде поблизости от асиенды; там лошадь легко могла меня выдать. Что за преимущество дал бы мне мальчишка! Впрочем, он сам предложил последить за моей лошадью, если она будет мне в тягость. Тем не менее я ответил не сразу, и поэтому через некоторое время индеец произнес:
— Мой знаменитый белый брат сердится на меня. Я знаю, что любой вождь был бы горд, оказавшись рядом с ним; я же пока ничто, незаметный человечек; но я жажду получить имя и стать равным среди воинов, а рядом с Олд Шеттерхэндом можно быстрее всего обрести это имя. Если же мое предложение вызывает гнев, то пусть он прогонит меня, и я уйду!
Тут я протянул ему руку и ответил:
— Как может разгневать меня такой маленький человек! Ты мне понравился, и твой отец обрадуется, когда услышит, что я оставил тебя при себе. Значит, я согласен; ты и в самом деле можешь оказаться мне полезным. Нет такого человека, как бы мал он ни был, кто не сможет оказать большую помощь другому человеку, хотя бы и чисто случайно. Многое из того, что ты слышал обо мне и Виннету, могло быть осуществлено только при участии других людей, оставшихся неизвестными. О нас повсюду рассказывают, о них — нет. Может быть, осуществится твоя мечта — заслужить себе воинскими делами боевое имя. Мне кажется, ты можешь это сделать, оставшись вместе со мной.
Можно себе представить, как он обрадовался, когда услышал об исполнении своего желания. Он не сказал ни единого слова; только брат его издал счастливое «уфф!», а сестра от радости хлопнула в ладоши. Я же продолжал:
— Но достигнут ли твои брат и сестра своего племени, если тебя не будет с ними? Очень многое, если не все, зависит от того, чтобы с ними по дороге не случилось несчастья.
Но эти мои сомнения уверенно развеял младший брат:
— С нами ничего не случится, потому что теперь у меня есть ружье и я, стало быть, никого не боюсь. Я знаю, что от этого места до расположения нашего племени мы не можем встретить врагов.
Мы снова вышли к ручью и находились теперь в том месте, где мормон советовал нам расположиться на ночлег. Конечно, сейчас мы не собирались этого делать.
Взошла луна, и перед нами открылись широкие дали. Почва была каменистой, а значит, лошади не оставляли следов. У северного горизонта я заметил темную полоску. Когда мы к ней приблизились, полоса превратилась в лес. Недалеко от опушки высоко над окружающими деревьями возносилась мощная крона дуба.
— Уфф! — сказал старший брат. — Вот мы и опять в знакомых местах. В этом лесу растет большой Дуб жизни. Теперь мой младший брат точно знает, куда ему надо ехать. Сбиться с пути невозможно.
— Хорошо! — ответил я. — Здесь мы и расстанемся. А у этого Дуба жизни будут проходить наши свидания. Через шесть дней я опять буду здесь, поджидая прибытия вашего отца и его воинов.
Я все объяснил младшему брату. Особенно подробно я описал ему место, где меня должен был ожидать Виннету. Наконец я дал ему ружье, отобранное мною у мормона; он должен был передать его отцу в подарок. Маленький человечек уверил, что он с сестрой поедет, не отдыхая, до следующего вечера. Он попытается преодолеть трехдневный путь за два дня.
Дети вождя поделили между собой запас сушеного мяса. Мне это было очень кстати, потому что я получил еду на двоих на два дня, и, стало быть, мне не надо было все это время заботиться о мясе. Тем более, что охотиться вблизи поместья было опасно. Я считался с тем обстоятельством, что выстрел может меня выдать. Когда брат с сестрой уехали, мы привязали на опушке наших лошадей и решили выспаться, пока не рассветет. Нам необходим был отдых, потому что мы не могли сказать, сможем ли найти на следующий вечер ночлег, а здесь мы были в безопасности от неожиданного вторжения и можно было обойтись без дежурства. Вообще-то говоря, мы потому и должны были дожидаться здесь наступления дня, чтобы хорошо ориентироваться, так как при езде ночью можно неожиданно столкнуться с врагом.
Утром, после пробуждения, нам предстояло выполнить две задачи. Во-первых, надо было разыскать юма, а это лучше всего было сделать днем. Во-вторых, я хотел прокрасться к асиенде, чтобы посмотреть на переселенцев и по возможности переговорить с Геркулесом. Но для этого мне, конечно, надо было ждать вечера.
Для достижения первой цели я решил отыскать место, где вождь юма напал на братьев с сестрой. Он, как уже сказано, скорее всего должен вернуться на то место, и я надеялся найти его следы, а по ним определить, куда он направился.
Конечно, мы поехали не прямо к асиенде, а выбрали окружной путь, на котором нам не нужно бы было избегать нежелательных встреч; там нам не попалось бы ни души. В долину мы попали около полудня. Чем ближе мы подъезжали к нашей цели, тем осторожнее становились. Трупы лошадей еще лежали там. Целая стая грифов терзала их, отрывая мясо от костей и ссорясь из-за каждого куска. Я остался внизу, зорко наблюдая за окрестностью и держа ружье готовым к стрельбе, а мальчишку послал на скалу, где моими пулями был сражен сын вождя. Вернувшись, мальчик рассказал, что труп оттащили в сторону и прикрыли высокой насыпью из камней. Следов на твердой каменистой почве он не заметил.