Сатана. Биография.
Шрифт:
Эту точку зрения разделяли не все позднейшие авторы, но скоро она стала преобладать даже среди тех, кто всё ещё полагал, что Иисус преднамеренно утаил от Дьявола Свою Божественность. Впрочем, Ансельм и сам был такого же мнения, поэтому всячески одобрял идею Божественного обмана Дьявола.
Идея, согласно которой Сатана обрёл права над людьми из-за грехопадения Адама и Евы, была одним из основных теологических постулатов биографии Сатаны в эпоху Патристики; в Средние же века она была опровергнута и отклонена. Другие мифы эпохи Патристики, особенно идентификация Сатаны со Змеем Эдема и с царём Вавилонским (в образе исполненного гордыни Денницы, то есть Люцифера),
В результате Сатана продолжал играть одну из решающих ролей в истории человечества. Будучи «персоной», ответственной за падение рода человеческого, он продолжал активную деятельность в мире и оставался постоянно действующей силой, стремящейся подвести под проклятие возможно большее количество человеческих душ — даже после искупительной жертвы Христа.
Существуют отдельные ссылки на то, что Сатана после Христа оказался «связанным», то есть неспособным к активным действиям, — восходящие к Откровению (20:2-3), где сказано, что он был ввергнут в бездонную пропасть на тысячу лет (см. 6.2). Как мы увидим далее, именно так изобразил Сатану Данте (см. 12.1). Но тем не менее чаще всего Сатану представляли себе как полностью свободного в его неистовом противоборстве с человечеством.
10.2 Сатана и святые: честный человек, падшее создание, надоедливый зануда, неудачник
У нас уже был случай бросить взгляд на различные источники, являющиеся «вариациями на темы Писания», но не вошедшие в каноны Ветхого и Нового Заветов. Сегодня такие труды называются «апокрифическими» или «псевдоэпиграфическими» (см. гл. 2). Многие из этих творений «теологического воображения» (например, раввинские мидраши) оказали значительное влияние на формирование комплекса представлений о том, во что следует верить христианину.
Подобные художественные вымыслы на священные темы не ограничивались описанием библейских персонажей. Они создавались и в более поздние эпохи, когда любимой темой были «мученики за веру» — верные христиане, принявшие смерть от рук гонителей-язычников. Многие из ранних рассказов об этом имели под собой реальную основу, то есть являлись достоверными сообщениями о конкретных, действительно существовавших мучениках. Но вскоре после того, как «эпоха мученичества» закончилась, создание мнимых биографий мучеников стало быстро развивающимся литературным жанром.
Этих вымышленных героев не всегда выдумывали целиком и полностью; часто для создания историй о них были какие-то основания. Рассмотрим для примера историю о св. Валентине [35]. В IV веке щедрый благотворитель по имени Валентин (Valentinus) пожертвовал землю в северной части Рима для постройки церкви, которая была названа «базиликой Валентина». Примерно через столетие она стала называться уже базиликой СвятогоВалентина. И тогда некий предприимчивый автор вдруг обратил внимание на то, что, оказывается, существовал некий мученик по имени Валентин, о котором не известно ничего, кроме времени и места смерти (14 февраля в Терни, в 60 милях к северу от Рима). Наш автор сделал его римским священником, подвергнутым гонениям в правление императора Клавдия II (268-270 годы н.э.) и претерпевшим мученическую смерть 14 февраля, как раз возле Флавиевой дороги, где позже в его честь была воздвигнута базилика! Позже другой автор продолжил разработку истории о Валентине Тернийском, сделав его епископом Тернийским, замученным в Риме по-прежнему (разумеется!) 14 февраля. Согласно этому автору, тело епископа позже было захоронено его учениками в Терни, на 63-й миле Флавиевой дороги.
Аналогично поступали и с другими римскими церквами: постфактум для них создавали мучеников, в честь которых они и
Наиболее популярной книгой Средневековья было собрание таких «страстей» и «житий святых», не все из которых были мучениками. Эта книга получила название «Legenda Aurea» (в буквальном переводе — «золотое чтение») и стала известна позже как «Золотая легенда» [36]. Этот сборник был составлен доминиканцем Яковом Ворагинским около 1260 года, примерно в то же время, когда его собрат по доминиканскому ордену Фома Аквинский начал свою «Сумму теологии». Яков был архиепископом своего родного города Генуи и автором генуэзских хроник.
Показателем популярности «Золотой легенды» служит тот факт, что со времён Средневековья до наших дней дошло больше рукописей этой книги, чем какой-либо другой, включая даже Библию, имевшую серьёзное преимущество в тысячу предшествующих лет! Пик популярности сборника пришёлся на период после изобретения книгопечатания, когда он стал настоящим бестселлером — как в латинской версии, так и в переводах на различные языки.
«Золотая легенда» состоит из 182 глав, предоставляя, таким образом, «чтение» на каждый из дней поминовения, отмеченных в литургической практике, которой следовал Яков и которая в основном совпадала с другими западноевропейскими литургиями. Так, на 14 февраля приходилась «легенда», то есть «чтение», о св. Валентине (в данном случае Валентине Римском), составляющая содержание главы 42 ( GL42), а 22 ноября поминалась св. Цецилия ( GL169).
Праздничные дни, отмеченные в «Золотой легенде», были посвящены святым, почитаемым с древних времён (исключение составляли всего лишь несколько «современных», то есть средневековых, святых, такие, как Бернар Клервоский, Доминик, Франциск Ассизский). Таким образом, источником большинства текстов, собранных Яковом, были истории, написанные в V-VII веках н.э. В Средние века название «Легенда» относилось только к книге Якова Ворагинского, и именно поэтому в современных европейских языках слово «легенда» имеет своё нынешнее значение — «выдуманная история», — учитывая, что протестанты впоследствии отрицали святых вообще. Фрэнсис Бэкон в своём эссе «Об атеизме» пишет: «Я скорее поверю во все сказки из "Легенды" и "Alcoran" ["Корана"], чем в то, что Мировой Порядок сложился без участия Разума».
Многие из историй, собранных в «Легенде», производят сегодня впечатление нелепых, примитивных и глупых, однако во времена наивысшей популярности книги они воспринимались вполне серьёзно. Более чем в половине из 182 историй фигурируют три разновидности «главных злодеев»: 1) Дьявол; 2) демоны (они же «дьяволы»); 3) Дьявол и другие демоны, действующие вместе. Таким образом, легенды о Валентине и Цецилии относятся к той меньшей части сборника, где «дьявольские силы» не присутствуют.
Часто мы не можем определить, о ком конкретно говорит Яков или его источники, кто является действующим лицом — «the Devil», или «а Devil»; «the Demon», или «а Demon». Как известно, латинский язык относится к тем, в которых нет артиклей — ни определённого, ни неопределённого. Но, по крайней мере, мы можем видеть, как поступают в каждом конкретном случае средневековые переводчики «Легенды» на европейские языки, в которых используются артикли.