Сатанинский взгляд
Шрифт:
Выиграла ли что-нибудь Америка от его трудов? Выиграл ли он сам что-нибудь? Единственное, что он приобрел за все эти годы, так это совершенное владение своим телом и разумом.
Чиун всячески старался подбодрить своего ученика, рассказывая ему о славных королевских династиях, о том, как приятно служить диктаторам и тиранам. Как, напротив, неприятно находиться в подчинении у Смита, который почему-то стыдится своих подданных, замалчивает их деяния, да и сам старается держаться в тени. Зато в стране истинного тирана ассасины всегда на виду, их чтят, ими гордятся.
— Да, это здорово, — поддакнул Римо, но
— Ты грустишь, Римо. Великий Ван понял бы тебя. Такое случается со всеми Мастерами Синанджу, даже с самыми знаменитыми.
— С тобой тоже это случалось, папочка? — спросил Римо.
— Нет, ни разу в жизни.
— Почему же?
— Видишь ли, каждый человек имеет основания для недовольства собой. Но я всегда оценивал свою жизнь в целом. Как учил Великий Ван: «Не суди о своей жизни по отдельным поступкам, как это делают люди Запада, а взгляни на весь пройденный путь». Если даже всю оставшуюся жизнь я буду допускать сплошные ошибки и промахи, мне все равно уготовано почетное место в истории Синанджу.
— Значит, мы с тобой устроены по-разному. Я чувствую себя так, словно земля ни с того ни с сего ушла из-под моих ног.
— И опять-таки Великий Ван сказал: «Всякому совершенству предшествует сознание несовершенства, а посему хуже всего человек чувствует себя перед тем, как поднимается на новую высоту». Именно это и происходит с тобой, Римо. Ты готовишься преодолеть новый рубеж, и мы должны быть благодарны за это судьбе.
— Великий Ван, Великий Ван... Не понимаю, почему, черт возьми, его считают таким великим. Помимо него существовало множество других Мастеров Синанджу. Я читал о них.
— Ты еще не дорос до этого. А теперь поторапливайся. С каждым днем в мире остается все меньше тиранов. Их постоянно свергают.
— Почему ты считаешь, что Ван действительно великий? Он был мудрее твоего отца?
— Нет, я мудрее моего отца.
— Как же тогда прикажешь тебя понимать?
— Когда ты достигнешь определенного уровня совершенства, ты увидишь Великого Вана.
— Разве он жив? Или его нетленный дух все еще пребывает в мире?
— Нет. Но он живет в величии Синанджу. И когда ты поднимешься на новый уровень совершенства, ты увидишь его.
— Скажи хоть, как он выглядит.
— Пожалуй, немного грузен, но он сказал мне, что я чересчур худ, и мне пришлось по его совету набрать полторы унции.
— Ты действительно разговаривал с ним?
— Да, это становится возможным, когда преодолеешь определенный путь. Сейчас ты в самом начале этого пути.
— И ради этой чепухи я должен покорять очередную вершину? Мне вполне хватает того, что я уже умею.
— Ах, как ужасно, когда твой воспитанник, которого ты лелеял, как родного сына, вонзает тебе в сердце острый нож, возвращаясь к замашкам белого человека! Теперь я понимаю, почему белая раса никогда не достигнет подлинного величия.
— Если ты хочешь освободиться от меня, папочка, так и скажи.
— Ба, какие мы сегодня раздражительные! — усмехнулся Чиун.
Мастер Синанджу чувствовал, что победа на его стороне. Что бы ни говорил Римо, он на пути к новой вершине. Это вовсе не означало, что он должен стремиться как можно скорее ее одолеть. Напротив, если бы до этого он не проявлял порой
Все это знал Чиун, Римо же только предстояло это узнать.
Безумный Смит явился с опозданием в четверть часа. Если, по мнению Чиуна, в этом психе и было что-то хорошее, то лишь пунктуальность. Теперь он лишился и этого единственного преимущества. «Какое счастье, что нам недолго осталось тебя терпеть», — проворчал Чиун по-корейски. Однако в переводе на английский эта фраза претерпела некоторое изменение.
— Добро пожаловать, мудрейший император! — воскликнул Чиун, открывая дверь главе КЮРЕ. — В день, когда кончается наша служба, призванная возвеличить ваше имя, и наступает час прощания, тоска переполняет наши сердца, ибо мы понимаем, что равного вам не сыскать.
При том, что Смит страдал дальтонизмом, он узнал красное кимоно с вышитыми на нем золотыми драконами. Оно было на Чиуне в день их первой встречи, и с тех пор он ни разу его не надевал. Смит вдруг осознал, что Чиун с Римо действительно уезжают. Возможно, он их никогда больше не увидит. Ну что ж, по крайней мере, они спасли страну. Русские диверсанты, нагло вторгшиеся в Америку, уничтожены. Россия основательно себя скомпрометировала, и ее, как выразился президент, отхлестали по щекам. Две враждебные державы уже не балансировали на грани конфликта, способного погубить весь мир. Россия отступила, дав Америке необходимую передышку. Теперь Смиту оставалось лишь выяснить, почему все-таки сюда была заброшена группа Матесева.
— Кажется, пришла пора прощаться, — сказал Римо, протягивая Смиту руку.
— Кажется, да, — ответил Смит.
— Кто знает, может быть, когда-нибудь мы еще встретимся.
— Сядьте, Римо. Давайте поговорим о миссии генерала Матесева.
— Для этого мне не нужно садиться. Они пытались захватить одного гипнотизера, якобы очень талантливого.
— Но в России полно гипнотизеров, — возразил Смит. — Там давно уже экспериментируют над человеческим сознанием. Почему им понадобился именно этот?
— Кажется, он мастер мгновенного внушения. Во всяком случае, когда я увидел этого бедолагу, глаза и рот у него были заклеены лентой. Похоже, люди Матесева до смерти боялись его, сильнее, чем черт ладана.
— Неудивительно. Если все, что о нем говорят, соответствует действительности, он может управлять миром. Теперь я понимаю, каким образом он с такой легкостью сбежал из России. Он может сбежать откуда угодно. Этот человек способен проникнуть в министерство обороны и начать войну. Теперь понятно, почему русские держали в секрете все, что с ним связано. Странно, что они не убили его, когда выяснилось, на что он способен.