Сатирическая история от Рюрика до Революции
Шрифт:
– Князь, ведь в твоем платье я буду больше заметен…
– Делай, что тебе приказывают! – ответил князь.
Надев платье своего любимого боярина Бренко, Дмитрий лег под ветви срубленного дерева.
Между тем татары бросились в бегство. Сам Мамай бежал впереди всех, выкрикивая неприятные для Магомета слова.
Причину татарского бегства объясняют двояко.
Историки говорят:
– Причиной бегства послужил засадный полк, который бросился на татар неожиданно.
Летописцы же утверждают:
– Не
Люди трезвые склонны больше к тому, что летописцы правы. В самом деле, без ангелов трудно побеждать княжескому войску…
Когда кончилась сеча, Дмитрий вышел из-под срубленного дерева и, убедившись, что он не ранен, стал принимать поздравления.
Река, на берегах которой произошла знаменитая битва, в честь Дмитрия Донского была названа Доном.
Свержение ига
Однако нахальство татар не имело границ. Несмотря на явное поражение на Куликовом поле, они ига своего не сняли, а наоборот – усилили его.
Мамая сверг с престола Тохтамыш и сам стал править татарами. Мамай бежал в Крым, где был изловлен и выдан Тохтамышу. Тохтамыш убил Мамая и пошел на Москву, чтобы наказать Дмитрия Донского.
Но Дмитрий Донской перехитрил глупого хана. Узнав о его приближении, он покинул Москву, сказав народу:
– Уж вы сами как-нибудь справитесь с Тохтамышем, а мне некогда. Я очень спешу.
Напрасно Тохтамыш заглядывал под все срубленные деревья, Дмитрия Донского нигде не могли найти.
Народ московский не справился с Тохтамышем и за это был почти весь изрублен татарами.
Вернувшийся потом в Москву Дмитрий Донской укорял москвичей.
– Эх, вы трусы! – говорил он с негодованием. – С какими-то татарами справиться не могли. Только то и умеете делать, что линючим ситцем торговать. Аршинники! Самоварники!
Свержение татарского ига произошло только чрез сто лет при помощи татар.
Случилось это при княжений Иоанна Третьего, которому удалось поссорить двух ханов – Ахмата и Менгли-Гирея – так, что они друг о друге слышать не могли.
Крымскому хану Менгли-Гирею Иоанн как-то сказал:
– Знаешь, какой слух распустил про тебя хан Ахмат?
– Не знаю. Говори!
– Он говорит, что ты в молодости был в Ялте проводником и обирал московских купчих.
– Я – проводником!
Менгли-Гирей покраснел от гнева.
– Я ему покажу, какой я крымский проводник, трубите войну!
Крымская орда поднялась, как один человек, и пошли на Золотую орду.
Ордынскому же хану Иоанн сказал:
– Ты не знаешь, что говорит про тебя крымский хан Менгли-Гирей…
– А что он говорит?
– Он говорит, что ты в кумыс кладешь толченый мел, и уверяет, что не избежать тебе полицейского
– У меня кумыс с мелом!
И, кипя гневом, Ахмат закричал:
– Орда, вперед!
Обсудив положение вещей, Иоанн по дороге пристал к Менгли-Гирею.
Долго искали противники реку. В те времена был обычай воевать только на берегах реки, это было то же самое, что теперь танцевать от печки. Нашли, наконец, реку Угру и стали по сторонам. Менгли-Гирей с русскими на одном берегу, а Ахмат на другом.
– А ну-ка, пожалуйте сюда! – грозно звал на свои берег Ахмат. – Мы вам покажем полицейский протокол.
– А, боитесь переправиться! – ехидничал Менгли-Гирей. – Милости просим. Мы вам покажем московских купчих.
– Так его! Так его! – подзадоривали Менгли-Гирея русские воеводы.
Иоанна подстрекали к битве и народ, и воеводы, и духовенство. Но Иоанн отвечал:
– Зачем драться, когда можно и так постоять. Над нами не каплет.
Потом начало капать – наступила осень. Обе армии раскрыли зонтики и продолжали стоять.
Пошли морозы. Обе армии надели фуфайки и теплые пальто и продолжали стоять.
– Посмотрим, кто кого перестоит! – говорили враги.
В один прекрасный день Ахмат и Менгли-Гирей увидали, что Угра стала.
«Что, если они переправятся по льду и разобьют нас?» – подумал с ужасом Ахмат.
«Что, если они переправятся по льду и разобьют нас?» – подумал, похолодев от страха, Менгли-Гирей.
«Надо спасаться!» – решил Ахмат.
«Надо бежать!» – решил Менгли-Гирей.
И обе армии пустились так быстро бежать друг от друга, что только пятки сверкали.
Таким образом, свержение ига обошлось без пролития крови и почти без участия русских войск.
III. Иоанн Грозный
Рождение
Весть о рождении Иоанна Грозного как громом поразила Москву.
Птицы и звери попрятались в лесах. Рыба со страху сделалась еще более мокрой и притаилась на дне океана.
Люди совсем потеряли головы и были этому очень рады, ибо рассуждали так:
– Иоанн Васильевич все равно их отрубит. Лучше уж сами потеряем головы. Когда придут палачи, они останутся в дураках – нечего будет рубить.
Родившись, Иоанн Грозный осмотрелся кругом и спросил, метнув глазами на стонавшую роженицу:
– Это кто?
Ему ответили:
– Елена Глинская. Твоя мать. Она родила тебя.
Иоанн Грозный милостиво улыбнулся и сказал:
– Она прекрасно сделала, что родила меня. Но… – Грозный нахмурил брови. – Но… Мавр сделал свое дело, пусть Мавр уйдет… Г-жа Глинская, назначаю вас царской матерью. Теперь можете идти.
Елена поклонилась и удалилась в свои покои.
– А это кто?