Сато
Шрифт:
— Пока нет, — нахмурилась Даша.
— Хорошо, давайте так. Если бы вы услышали историю о первоклашке, который так ловко обвел учительницу вокруг пальца, что бы вы ощутили?
— Ну… Наверное, действительно восхищение, — усмехнулась Даша. — Это как минимум забавно.
— Но обратите внимание, что в рамках сессии у вас такого чувства не возникло. Понимаете, о чем я?
— Ну…
— Кто испытывает раздражение от того, что ребенок дурит учительницу, независимо от того, как он это делает? Я вот, например, едва сдерживаю порыв написать Косте письмо с благодарностью. У
Даша едва не хлопнула себя по лбу:
— Комплементарный контрперенос!
— Именно.
— При этом… — Даша задумалась. — Удивительно, получается, что чужими детьми гордиться проще… Ведь если я воспринимаю историю как стороннюю, то меня совсем не волнует, что мой ребенок не соответствует каким-то нормам общества. Я не пытаюсь вернуть его в рамки..
— Прекрасное открытие, — похвалил Филипп Викторович. — И да, комплементарный контрперенос, во многом именно из-за этого сессия и не удалась. Вы заняли скорее место его мамы, чем психолога. Более того — мамы, стоящей на стороне школы, а не ребенка, и испытывающей стыд за то, что ее чадо натворило. А теперь вспомните недавнюю вашу фразу: «Не бросать же его!». Да, сынушка делов наделал, но мама его из-за этого, конечно, не бросит. Понимаете, как это повлияло на дальнейшую работу?
— Я не работала с ним, — покачала головой Даша. — Я его прогибала.
— Именно то слово, — кивнул Филипп Викторович. — Идеальное попадание.
— И, естественно, все время упиралась в мозги.
— Вероятно, да. Теперь давайте пойдем дальше.
Даша поморщилась. Надежда на то, что на этом все косяки кончатся, не оправдалась. Какое-то время Филипп Викторович просматривал расшифровку, потом спросил:
— Что такое регицид? Вы уточняли?
— Тактическая игра, вроде шахмат. Тоже из Вахи, как и большинство деталей прошлого Сато.
— Вахи? — не понял супервизор.
— Вархаммера. Книжная и игровая вселенная, в основе которой — вечная война всех против всех.
— Хорошо с материалами работаете, — хмыкнул Филипп Викторович, а потом вдруг спросил: — Вы понимаете, что верите ему?
— В каком смысле? — нахмурилась Даша.
— В прямом. Вы верите, что в теле Кости сидит космический адмирал.
— Контр-адмирал.
— Да-да, я о том же.
Даша какое-то время молчала, но вдруг поняла, что Филипп Викторович не шутит.
— Да вы что? Нет, конечно!
— Значит, не осознаете, — задумчиво протянул супервизор. — Бывает.
— Да нет же!
— Обратите внимание на саму фразу. Она прекрасно отражает текущую ситуацию. Да, нет.
— Даже если бы я ему верила, это только плюс, разве нет? — пожала плечами Даша. — Мы же оба понимаем, что для него это правда.
— Тут мы оба должны вспомнить знаменитую историю про женщин, которые почему-то верили, что их изнасиловали их отцы, хотя полиграф показал, что отцы этого не делали. Но также показал, что женщины не врут. Никто не врет, все правда, — протараторил скучным голосом Филипп Викторович знаменитую историю, которую в качестве примера приводят едва ли не всем психологам. — Да, верить клиенту — это хорошо,
— Но я не верю, что в теле ребенка контр-адмирал! — закатила глаза Даша. — Кто вообще может в такое поверить?!
— Действительно, кто? — хмыкнул Филипп Викторович и с ехидной улыбкой посмотрел на Дашу поверх очков.
— Сумасшедший, — Даша тяжело вздохнула и почувствовала, как к глазам подкатывают слезы.
— На интеллектуальном уровне вы, конечно, не верите. В такое, с точки зрения интеллекта, поверить может действительно только сумасшедший. Но вот подсознательно — вполне. Мне же не надо рассказывать вам, как это работает? Что подсознанию, в отличии от интеллекта, логические нормы чужды?
Даша молча помотала головой. Филипп Викторович кивнул и продолжил:
— Но вот заметить и признать это вы должны были. Независимо от того, насколько это странное и пугающее открытие. Сейчас вы ведете себя, как воинствующий атеист, осеняющий себя крестным знамением в момент испуга. Вы понимаете, как это повлияло на вашу работу с Костей?
Даша отрицательно помотала головой. В голове воцарилось какое-то поле слабоумия. Она будто бы разучилась думать.
— Хорошо, давайте покажу. Вы работаете с Сато в отрыве от Кости.
— Но Костя при мне не проявлялся, — ухватилась Даша за спасительную соломинку.
— Я не об этом, — покачал головой Филипп Викторович. — Вы понимаете, что пытаетесь адаптировать пришельца к земным реалиям, а не работать с диссоциативным расстройством Кости?
Даша вздохнула и сдалась. Как это часто бывает с психологами, ее мир вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов.
— Да.
— Отлично. Вы видите, что не избрали никакую стратегию? Не пытаетесь сдружить личности, не ищете триггеры, активирующие личности. Не сталкиваете Сато с реальностью.
— Да, хотя я не уверена, что это приведет к результату. Думаю, он просто выйдет из…
— Дарья, что вы как первокурсница? — удивился супервизор. — Дело же не в том, что он скажет или сделает. А в том, как он среагирует.
— Ну да, — согласилась Даша, проклиная напавшую на нее тупость. Почему она вечно тупит у супервизора?!
— Столкните его, например, с этой вашей… Вахой, — слово прозвучало так, как будто Филипп Викторович старался не коснуться его губами.
— Хорошо.
— Кстати! — вдруг вскинулся супервизор. — Костя сказал, что хотел бы сыграть в регицид, но вы не знаете его правил. Так сыграйте с ним!
— А…
— Ну, выучите базовые правила! Поработайте уж немножко!
— Да, конечно.
— В целом, как бы это ни было печально, мы на том же самом месте, где были два года назад, — вздохнул Филипп Викторович. — Что, в общем-то, абсолютно нормально для специалиста, который готов работать, не добившись никакого результата. Как понимаете, это и в обратную сторону применимо.
Даша чувствовала себя так, будто она честно сделала огромное домашнее задание, но, как выяснилось, совсем не то, которое задавали.