Сатурналии

Робертс Джон Мэддокс

Остальные охотно согласились.

– С чего бы так? – спросил я.

– Потому что Милон в следующем году баллотируется в трибуны, – пояснил Басс.

– Милон – трибун! – изумился я.

– Он клянется, что если Клодий может занимать этот пост, то и он сможет, – засмеялся толстый банкир; золотое кольцо всадника поблескивало на его руке. – А почему бы и нет? Если та маленькая крыса из бывших патрициев может быть избрана трибуном, почему не может честный, прямодушный негодяй вроде Милона?

Милон и Клодий в то время заправляли двумя самыми могущественными бандами в Риме. Но Клодий происходил из старинной благородной семьи, такой же, как моя, члены которой считали, что высшие должности принадлежат им по праву рождения; Милон

же был невесть кто невесть откуда. Он избирался квестором, а теперь стал сенатором, и это уже нелегко было вообразить. Но трибун? Надо бы к нему заглянуть…

Вообще-то мне предстояло нанести ряд визитов. Если я собираюсь вести расследование, надо выяснить, на какую поддержку и помощь я могу рассчитывать в Городе. Важные люди проводили много времени вдали от Рима. А еще мне надо было выяснить, как настроены мои враги.

– Как в эти дни ведет себя Клодий? – спросил я, усаживаясь на табурет цирюльника.

– Для себя – почти прилично, – сказал банкир. – Он так счастлив, что спустя несколько недель сможет занять свой пост, что только чванится и с важным видом расхаживает здесь и там, а его люди не дерутся с людьми Милона, если только случайно не сталкиваются в переулке. К тому же оба консула следующего года – его сторонники. Я слышал, Цицерон уже собирает вещички.

– Кто эти консулы? – спросил я. – Кто-то рассказывал мне в письме, но я забыл.

– Таких легко забыть, – сказал Бас. – Кальпурний Пизон и Авл Габиний. Клодий пообещал им богатые провинции после того, как они пробудут год на этой должности. Они сделают все, что он пожелает.

Мне все больше и больше казалось, что следующий год лучше всего подходит для того, чтобы провести его вдали от Рима.

– Клодий не собирается быть трибуном, – сказал я. – Похоже, он собирается быть кем-то вроде царя.

– Мы получили в трибуны Нинния Квадрата [8] , – сказал мясник. – Он ненавидит Клодия. А еще победил на выборах Теренций Куллеон, а он считается другом Цицерона. Но они немногое смогут сделать. Банда Клодия правит на улицах в большинстве районов, и у них есть Священная дорога [9] , а значит, и Форум.

8

Нинний Квадрат – народный трибун в 58 году до н. э., противник Клодия, друг Цицерона.

9

Священная дорога была главной дорогой Форума, соединявшей холмы Капитолий и Палатин, а также одним из районов Рима.

Все согласились с тем, что это дает Клодию нечестное и почти непреодолимое преимущество.

Если все это кажется слишком запутанным, то оттого, что в Риме тогда было два вида политиков. Великие люди вроде Цезаря, Помпея и Красса хотели править всем миром, и это означало, что они проводили слишком много времени вдали от Рима. Но именно в Риме проводились выборы, определявшие статус и будущее каждого политика. Многие населенные пункты имели римское гражданство, но если их жители хотели принять участие в выборах, им приходилось путешествовать до самого Рима, чтобы проголосовать. Таким образом, право на голосование фактически оставалось монополией населения Города.

Потому и появлялись люди вроде Клодия и Милона, состязающиеся друг с другом за единоличный контроль над Городом. Каждый великий человек нуждался в своих представителях, которые будут влиять на выборы и соблюдать их интересы, пока они будут находиться где-то далеко. Политическая жизнь банд и контролируемых ими городских районов была так же сложна, как политическая жизнь Сената и империи. Банды Клодия и Милона были отнюдь не единственными, но самыми сильными и многочисленными. Существовали дюжины других банд, орудовавших в сложной паутине меняющихся союзов.

Всему

этому весьма способствовало то, что Рим представлял собой не столько обособленный город, как Афины, сколько группу деревень в пределах одной стены. В отдаленные времена в него входило семь отдельных деревень, стоящих на вершинах семи отдельных холмов. По мере того как увеличивалось население этих деревень, они разрастались, спускаясь по склонам холмов – до тех пор, пока не слились друг с другом. В те времена Форум был их общим пастбищем и рынком. Вот почему древняя и почитаемая хижина Ромула стоит не рядом с Форумом и даже не на Капитолии, как можно было бы подумать. Нет, она находится среди нескольких других священных мест у подножия Палатина рядом со скотным рынком. Вероятно, это все, что имелось в Риме, когда Ромул основал его.

В результате римляне отождествляют себя со своими районами или родовыми деревнями не меньше, чем с Городом. Только за пределами Рима они действительно считают себя римлянами.

Моими соседями были жители Субуры, гордившиеся своим знаменитым шумным, скандальным районом, в котором, как они заявляли, выросли все самые буйные римляне. Они смотрели сверху вниз на обитателей Священной дороги, считая, что тамошние жители самодовольнее всех прочих, потому что обитают вдоль старого пути триумфаторов. Эти два района сходились в знаменитых традиционных уличных драках на ритуале Октябрьской Лошади [10] . И это были только два района из множества.

10

Римская церемония Октябрьская Лошадь проходила в середине октября, но также на весеннем фестивале (Парилия). Гонки на двуконной колеснице определяли жертву – правую лошадь победившей команды. Лошадь посвящалась богу войны Марсу, расчленялась, и две группы бились за ее голову, как за талисман грядущего года.

К тому же в Риме не имелось полиции, что давало бандам возможность контролировать улицы, – я и сам не поступил бы иначе.

Теперь все это осталось в прошлом. Первый Гражданин дал нам мир, безопасность и стабильность, и большинство людей в наши дни, похоже, счастливы наконец-то все это иметь. Но, принимая мир, безопасность и стабильность, мы отдали большую часть того, что сделало нас римлянами.

В то время такие мысли не приходили мне в голову. Меня в основном заботило, как бы выжить в течение следующих недель и попытаться решить, где переждать грядущий год. Мне нравилась Александрия, но тамошние люди хотели меня убить. Галлии следовало избегать любой ценой: она кишела галлами, а теперь там будут еще и германцы и сражающийся с ними Цезарь. В Македонии тоже шли бои. Я провел слишком много времени в Испании, и это место мне наскучило. Оставались еще семейные сельские поместья, но я ненавидел сельское хозяйство так же сильно, как и военную жизнь. Может, я смогу отправиться с братом Цицерона в Сирию? Сирия, похоже, интересное место, если только парфяне будут вести себя тихо. Стоило это обдумать…

Я потер гладко выбритую челюсть, обнаружив обычную щетину вдоль зазубренного шрама, оставленного иберийским копьем несколько лет тому назад. С тех пор шрам сводил на нет все усилия цирюльников.

– Гермес, – сказал я, – у меня есть для тебя поручение.

Мой раб беспокойно огляделся по сторонам.

– Ты же не собираешься бродить в одиночку, правда? Здесь, в Субуре, это запросто можно делать, но больше нигде. Заставь Милона одолжить тебе несколько его гладиаторов для охраны.

– Я тронут твоей заботой, но если мои соседи правы, при свете дня я должен быть в относительной безопасности. Клодий сейчас снова веселый парень из народа. Я хочу, чтобы ты сбегал к дому Луция Цезаря и выяснил, дома ли госпожа Юлия Младшая. Ее последнее письмо было послано с Кипра несколько месяцев тому назад. Если она здесь, я хочу ее навестить.