Саван Вечности
Шрифт:
Верна заметила штаб гарнизона, построенный на месте нескольких складов на причале Штаб был огорожен частоколом из свежетесанной древесины. Капитан Норкросс сообщил, что теперь у солдат есть новые просторные казармы в гарнизоне, но многие постоялые дворы и большие склады тоже готовы вместить возросший воинский состав. Длинная конная колонна еще двигалась по набережной, но часовые на стенах гарнизона уже затрубили в рог, созывая солдат на построение. Ворота в частоколе распахнулись, и навстречу колонне вышли солдаты в доспехах.
Лошади легким галопом проскакали в
— Я помогу вам спешиться, аббатиса. Генерал Зиммер захочет увидеть вас прямо сейчас.
— Вы переоцениваете мое влияние. Я всего лишь гостья, — сказала она. — Его больше должно волновать, как разместить в гарнизоне ваших людей.
— Добрые духи, аббатиса, иногда вы говорите удивительные вещи! — рассмеялся Норкросс. — Разве вы не понимаете, как важны?
Верна прикусила язык, думая о том, что принципы ее ордена превратились в песок с исчезновением пророчества. Дворец Пророков превратился в воспоминания и кучу камней.
— Теперь я не так важна, как вам кажется.
Еще одна игла вонзилась в ее сердце, когда она подумала об Уоррене, который сначала был ее учеником, а затем любимым мужем. Его смерть стала для нее ударом. Иногда она думала, что участь вдовы гораздо труднее, чем пост аббатисы сестер Света.
Когда Ричард спустился в подземный мир, пойманный в ловушку на сумеречной грани смерти, он поговорил с духом Уоррена и передал Верне весточку, которая была ей дороже любого пророчества. Но это было только ее сообщение, и она хранила его в своем сердце, завернув в полотна памяти. Сейчас она была одинока, но у нее было много работы. Она вернулась в Танимуру, и у нее были определенные обязанности.
Среди собравшихся во дворе солдат она заметила платья — красные, зеленые, голубые. Это были сестры Света, которые прибыли раньше нее. Одна послушница казалась совсем девчонкой, слишком юной, чтобы иметь какие-либо обязанности или обучаться у сестер.
— Эмбер! — закричал Норкросс и со смехом поспешил вперед.
Темно-русые локоны обрамляли лицо Эмбер и ниспадали ей на плечи. Ее темно-синие глаза блестели и искрились от смеха, как и ее голос.
— Ты явно наслаждался неспешным путешествием, братец. Я чуть не оставила тебя, чтобы найти другого мужчину, который будет обо мне заботиться.
— На тебе будет счастлив жениться кто угодно, Эмбер, — сказал он. — Но ты еще слишком маленькая.
— Я сестра Света и горжусь этим, — ответила девочка, а потом вдруг заметила, что на нее смотрит Верна. Она побледнела и залепетала: — Простите, аббатиса. Мне не следовало вести себя столь легкомысленно в вашем присутствии.
Верна по-матерински взглянула на нее:
— Дитя, сестры не настолько угрюмые и занятые наукой, чтобы избегать счастья. Наслаждайся воссоединением с братом. — Она понизила голос, говоря скорее с собой, чем с молодой послушницей. — Добрые духи, мы пережили достаточно боли. Мы должны дорожить теми радостями, что нам выпадают.
— Аббатиса Верна! — прогудел чей-то
Повернувшись, Верна увидела генерала Зиммера, молодого мужчину, с которым она познакомилась, когда он был гораздо ниже рангом. Сейчас ему было всего тридцать лет, но из-за больших потерь среди командования в последней войне Зиммер неожиданно вырос в звании — намного выше собственных ожиданий. Его сердце и разум были сильны, и он принимал на себя долг всякий раз, когда гиб один из вышестоящих офицеров, оставляя ему свою должность. У Зиммера были темные волосы и толстая шея, но когда он улыбался, то выглядел гораздо моложе своих лет.
Устремившись вперед, он предложил ей руку и повел в свой кабинет в двухэтажном штабе, окруженном стеной. Здание было построено из свежесрубленных сосновых бревен, ошкуренных и подогнанных друг к другу. Они все еще распространяли запах леса, напоминавший ей о весне. Рабочие на крыше приколачивали деревянную обрешетку кровли. Внутри огороженной забором территории рядом с тренировочной площадкой расположились ряды брезентовых палаток, в которых солдаты жили, пока строились деревянные бараки. Шум от пил и молотков был таким же громким, как и выкрики солдат, занимавшихся учебными построениями.
Зиммер привел ее в кабинет на верхнем этаже. Через открытые большие окна внутрь залетал морской бриз. Сырые половицы заскрипели под их ногами, и Верна присела на предложенный деревянный стул перед столом генерала.
— Я распорядился приготовить чай, как только заметил ваше приближение, аббатиса, — сказал генерал. — Он поможет взбодриться и настроиться на разговор. — Он почесал щеку, на которой уже пробивалась щетина, хотя полдень едва миновал. Зиммер крикнул своему адъютанту, и тот поспешил в кабинет, неся дымящийся горшок, две фарфоровые чашки и небольшую банку меда. — Думаю, после долгой дороги вас порадует это маленькое удовольствие.
— Меня не нужно баловать, генерал, — сказала Верна, хотя и была очень благодарна за чай.
— А кто мне запретит? — Он наполнил чашку сначала Верне, затем себе, и щедро положил меда. — Иногда такие мелкие блага цивилизации напоминают нам, за что мы сражаемся.
Она улыбнулась и сделала глоток.
— Тогда выпьем чаю с медом — за Д'Хару!
— За Д'Хару! — Хотя он стал служить в очень молодом возрасте, Зиммер уже приобрел манеры бывалого военного. Он сразу перешел к делу. — Вы принесли вести из Народного дворца? Люди спрашивают, собирается ли лорд Рал посетить Танимуру.
— Я ничего не знаю о планах лорда Рала. Ему нужно управлять империей, и, я уверена, у него много неотложных дел.
Генерал задумался.
— Однажды он сказал мне, что Д'Харианская империя охватывает весь мир, но откуда нам знать, насколько он огромен? Откуда ему знать? Хотя мое путешествие в Танимуру прошло без происшествий и этот гарнизон безопасен, я видел карты с прибрежными городами и даже краткие отчеты о дальних территориях Древнего мира — о городах, Призрачном бреге и островах. Может, пока что мы видим лишь одну песчинку на огромном пляже.