Саймон Фейтер. Каменные глаза
Шрифт:
– Почему? – упрямо спросил я. – Вы то и дело это повторяете, но никогда не говорите почему!
Хоук удивлённо посмотрел на меня.
– Потому что сила, которую так легко отнять, вовсе не сила! Думаешь, Рон будет просто стоять и смотреть, как ты найдёшь кровавые камни, объединишь их и закончишь работу Реллика?
– Разве я не могу просто помечтать?
– И неужели ты думаешь, что при столкновении с Роном, когда судьба всего мира будет висеть на волоске, а наши жизни будут поставлены на карту, он позволит тебе использовать плащ? Инструмент, необходимый для объединения камней. Прежде всего он попытается лишить тебя того, что тебе так нужно, Саймон. Вот так.
Хоук приблизился
Хоук стоял у меня за спиной, перекинув через плечо мой плащ.
– И тогда ты останешься один, – сказал он, швырнул плащ на землю, выхватил из воздуха меч и медленно шагнул ко мне.
– Бросьте! – сказал я, начиная отступать. – Это нечестно!
– Думаешь, Рон будет играть честно?
– Я не могу использовать магию без плаща! – закричал я, начиная сердиться. Почему Хоук этого не понимал?
Услышав мой голос, из иглу вышла Тайк, но не стала вмешиваться [30] .
– Защищайся, – приказал Хоук, и мне пришлось поднять Килантус и отражать нападение.
– Что вы пытаетесь доказать? – прорычал я, уворачиваясь от удара. – Что мне ещё многому надо научиться?
30
Эти двое пришли к негласному соглашению и действовали сообща, чтобы сделать мою жизнь невыносимой. Мудрые советники могут быть такими надоедливыми.
– Нет, – ответил Хоук и нанёс мне два быстрых удара.
Я блокировал первый удар, но на втором моя рука дрогнула, и Хоук выбил у меня меч и с силой толкнул в грудь. Я упал на спину и попытался встать, но поскользнулся на льду и снова упал. Поднял голову и увидел, что меч Хоука вспыхнул.
– Защищайся! – снова крикнул он, и меч со свистом полетел вниз.
Я закрыл глаза, но смертельный удар так и не обрушился на меня. Раздался звон металла, я открыл глаза и увидел, что надо мной согнулась Тайк, перехватив своими двумя кинжалами меч Хоука. Она отбросила меч в сторону, повернулась к Хоуку спиной, наклонилась и шепнула мне на ухо:
– Ты никак не поймёшь, Саймон Фейтер. Он просто пытается научить тебя тому, что должны знать все воины. И, возможно, все маги. – Пока Тайк говорила, татуировка у неё на шее повернулась и ободряюще взглянула на меня. Птица Римбакка представляла собой нечто вроде магической кровной связи, не совсем мне понятной, между моей мамой и Тайк, которая, помимо всего прочего, позволяла маме видеть всё происходящее глазами птицы. Да, знаю, звучит жутковато.
– Сила, которая тебе нужна, заключена не в плаще, сынок, – сказал Хоук.
Тайк с силой ткнула меня в грудь и отошла в сторону.
– Продолжайте, мастер Хоук.
Хоук снова поднял меч, и клинок вспыхнул жёлтым пламенем на фоне звёздного неба.
– Защищайся. Найди свою силу.
Он опустил меч, и я перекатился на бок, едва избежав удара клинка.
– Осторожнее, сумасшедший маг! Вы меня убьёте!
– Твой разум не знает, как использовать магию, – продолжал Хоук. – Но это знает твоё сердце. – Он взмахнул мечом, и я снова увернулся. – Это знает твоя душа.
Удар. Перекат.
– Пусть твой разум уснёт. Пусть душа пробудится! Опасность убаюкивает разум. Пробуждает душу. Лишь на волосок от смерти мы бываем в полной мере осознанными. Защищайся!
Я
– Ой! – воскликнул Хоук. – Прости.
Тайк подошла к нам и ударила Хоука по уху, как провинившегося школьника.
Я тупо смотрел себе под ноги. Килантус по-прежнему пылал, и на замёрзшей земле оттаивала яма в форме меча. Моя рука всё ещё сжимала рукоять.
– Ай! – прохрипел я. Я ещё не чувствовал боли, но знал, что это вот-вот случится. Некоторые вещи очень постоянны, и боль – одна из них [31] .
А потом я почувствовал боль, но Тайк уже сунула мне в руки плащ, и мой разум тут же повернул кнопку А9 («Повторная попытка»).
31
В жизни есть вещи, в которых вы всегда можете быть уверены. Первая из них – боль. Жизнь причиняет боль. Простите. А вторая – это то, что после газированного напитка у вас всегда отрыжка. Всегда. Если вы думали, что в этом списке должен быть восход солнца, то он идёт третьим. Остальные почётные места занимают нечётное количество носков в день стирки, смерть (omnes una manet nox), молоко, испортившееся до окончания срока годности, и отсутствие парковочных мест, когда вы опаздываете.
– Опасность убаюкивает разум, – говорил Хоук. – Пробуждает душу. Лишь на волосок от смерти мы бываем в полной мере осознанными. Защищайся!
– Стойте! – крикнул я, бросил Килантус и протянул руки, сдаваясь. – Вы уже пробовали, и у вас ничего не вышло. И вы отрубили мне руку.
– Ну да. – Хоук неловко опустил меч. – Извини.
Тайк подошла к нам и ударила Хоука по уху, как провинившегося школьника.
Он фыркнул.
– Я хотя бы попытался.
– Вам легко говорить, – сказал я, потирая целую руку. Я надел плащ и сунул руки в наружные карманы. Сжал камень печали. Я привык класть камень туда, где до него было легко добраться, и вот почему: как только мои пальцы обхватывали его гладкую поверхность, все отрицательные эмоции тут же исчезали. Раздражение невозможностью использовать магию, сомнения в том, что я смогу найти то, что ищу, на этой замёрзшей луне, переживания по поводу того, как мало я знаю. Все эти чувства покидали меня, и на смену им приходил безыскусный, тихий покой.
Не думая о некрутости [32] этого жеста, я решил, что если целым и невредимым доберусь до Скеллигарда, то крепко обниму Гладстона. Конечно, он был прав. В этом путешествии самым тяжёлым испытанием были мои собственные чувства, а самые опасные битвы происходили внутри.
Хоук прищурил глаз [33] . У меня было такое чувство, что он знал, что я делаю с камнем и по какой-то причине этого не одобрял, но ничего не говорил. Может быть, он не хотел плохо отзываться о подарке от главы Круга Восьми. Если он и собирался что-то сказать, то я об этом так и не узнал, потому что в это мгновение земля загрохотала.
32
Такого слова нет.
33
Это не опечатка. У него был всего один глаз, помните?