Сажайте, и вырастет
Шрифт:
– А если так?
– Это невозможно.
– А так?
– Нерационально.
– Подключим вот этих?
– Не поможет. Эффективность нулевая. Знаю по опыту.
– Тогда мы вот так.
Лоер схватил свой фломастер и тоже прибегнул к помощи бумаги.
– А они вот так.
– Согласен. Но мы отыграем в эту сторону...
– Нам ответят вот так. Пошлют сюда.
– Не пошлют!
– Еще как пошлют! И если это произойдет, тогда тебе – ...
Адвокат с явным наслаждением изобразил краткое ше-стибуквенное слово, обозначающее полный и окончательный
Пришлось прерваться и тщательно уничтожить использованную бумагу. Каждый лист был разорван не менее чем на тридцать две части. Энергично действуя, в четыре руки, я и Рыжий произвели целую кучу бесформенного мусора, перемешали ее и торопливо, но аккуратно загрузили в портфель. Когда один маленький кусочек вдруг выскочил из моей руки и упал, неряшливо планируя, под стол – я не поленился нагнуться, пошарить по пыльному линолеуму и отыскать пропажу.
Я не дам им даже маленького шанса. Не предоставлю ни одного бита информации. Они не вытащат из меня ни единой буквы! Сам же я получу от них абсолютно все, что мне нужно.
– Хорошо,– продолжил я. – Забудем. Свяжись вот с этим человеком...
– Он не отвечает на мои звонки.
– Тогда вот с ним.
– Этот сказал, что сделает все возможное, чтобы тебе помочь, но не в ближайшее время.
– Так и сказал? «Помогу, но не в ближайшее время»?
– Да.
– Скотина...
Лоер сурово вздохнул:
– Послушай, я давно уже всех обзвонил. Мы двигаемся по кругу...
Я раздраженно отмахнулся.
– Свяжись тогда... Свяжись... Тогда найди... Сейчас, скажу... Дай подумать.
– Думай,– кивнул Рыжий. Мне вдруг показалось, что он почти индифферентен.
Я разозлился. Адвокат тоже обязан напрячь мозги! Разве защитник не должен изо всех сил искать путей к спасению клиента? Может быть, мне следует взять его за шиворот, сильно тряхануть и прорычать классическую фразу из гангстерского муви, что-нибудь традиционное: «вытащи меня отсюда!», «мне плевать, как ты это сделаешь!» или «ты мне стоишь кучу денег!» – какую-то простую сентенцию, выкрикиваемую обычно разъяренным, в отличном галстуке, мафиозой, загремевшим в тюрьму, и при этом он еще обязательно хватает своего адвоката за грудки...
В конце концов я аккуратно начертил несколько слов, выражающих мучающую меня идею, поставил большой, выпуклый знак вопроса и поднес к глазам Максима надпись: «За что тебе платят деньги?»
Лоер опустил глаза. И тут же изобразил ответ. Почерк его мне нравился – быстрый, понятный и удобный глазу. «Мне уже давно не платят».
– Четыре месяца,– уточнил он вслух и для более четкого понимания этой новости показал четыре пальца.
Я замер в изумлении.
– Почему ты сразу не сказал?
– А зачем тебя нервировать? Не волнуйся, все образуется...
– Позвони вот сюда,– мой фломастер снова побежал вперед,– или вот сюда...
Рыжий запечалился.
– Там и там только обещают.
– Тогда – к этим
– Не нервничай.
– Что значит «не нервничай»? – меня опять понесло. В груди появилось сильное, сродни электрическому, жжение. Я выдвинул вперед челюсть. – Ты же не станешь работать за бесплатно!
– Что-нибудь придумаем. Я еще раз обзвоню всех и в следующий раз...
– А он, этот следующий раз – будет? Я хотел усмехнуться, горько и сурово, как настоящий арестант. Как бывалый постоялец политической тюрьмы. Как подлинно просветленный муж. Но снаружи, вероятно, все выглядело очень жалко и криво, потому что Максим Штейн бросил на меня полный грусти соболезнующий взгляд.
– Будет! – произнес он очень тихо, однако с удивившей меня твердостью, и сжал губы в нитку. – Я приду на следующей неделе. Обязательно.
Я брезгливо поморщился:
– Зачем тебе это надо? Ты занимаешься благотворительностью, да? Мне ни к чему одолжения и благородные жесты. Мне от этого только хуже. Если мне делают одолжение, я потом плохо сплю.
– Оставим эту тему. – Рыжий встал. – У тебя должен быть кто-то, кто приходит и смотрит на тебя, кто видит твое состояние. Это тюрьма в конце концов! Если сейчас я брошу твое ДЕЛО, то перестану себя уважать...
– Не люблю пафосные фразы! – ответил я, несомый по волнам отчаяния. – И не хочу участвовать в игрищах благородных д’Артаньянов! Всякий труд должен быть соответствующим образом оплачен! А сейчас я этого обеспечить не могу. Все. Ты не будешь больше сюда ходить.
– Я приду, Андрей. Обязательно приду.
– А как я с тобой рассчитаюсь?
– Решим после. Когда выйдешь.
– Не могу этого обещать.
– И не надо. Поверь, в том, что я к тебе хожу за бесплатно, есть мой личный интерес.
– Какой?
Лоер улыбнулся.
– Не скажу. Может быть, позже...
– Это еще почему?
Рыжий принялся аккуратно натягивать свою удобнейшую дубленку.
– Потому что я тебя очень уважаю, Андрей. И хочу что-то для тебя сделать. Просто так. Помочь. Ты скоро вылезешь из этой дыры, поверь. И тогда сможешь быть мне полезен.
– Скоро? – Я тоже встал. – Это как?
– Ну, года через полтора. Максимум – два...
– Два года! – вскричал я. – Это называется скоро, да?
– В твоей ситуации – отличный результат. Да, кстати! – Адвокат протянул мне красивую узкую ладонь. – С Новым годом!
На прогулку я все-таки успел. Но бегать и прыгать расхотелось. На протяжении часа я уныло бродил из угла в угол дворика, сунув руки в карманы, и пытался справиться с волнением.
Рыжему заплатили авансом еще летом, в тот момент, когда и я, и мой босс гуляли на свободе. Теперь оказалось, что это были единственные полученные им деньги. Первые и последние. Босса давно выпустили, но он не выходит на связь и не оплачивает моего адвоката! И только что адвокат дал мне понять, что аванс давно отработан, а все его дальнейшие действия вызваны приступом альтруизма...